Поздно ночью Энн проснулась от ужасной боли и в паникесхватила Билла за руку. Она едва могла говорить; боль была такая, будто междуног ей вставили раскаленную кочергу. Билл позвонил врачу, завернул жену водеяло и повез в больницу. Ее глаза округлились от ужаса, она крепко вцепиласьв его руку, умоляя остаться с ней. Доктор разрешил, но это было плохимпризнаком. Энн мучилась от боли, истекала кровью и через два часа потеряларебенка, которого так отчаянно хотела. Она рыдала в объятиях Билла и не моглаостановиться.

Проснулась она в палате для выздоравливающих. Билл сзастывшим печальным взглядом сидел рядом, держа ее за руку. Доктор не могобъяснить причину; что-то случилось с плодом, и тело Энн освободилось от него.Он сказал, что это к лучшему. Но Энн оставалась безутешной и несколько недельпролежала дома в постели. Ей разрешили встать, но она не хотела. Она похуделана пятнадцать фунтов, стала похожа на обтянутый кожей скелет, не желала ни скем говорить и отказывалась куда-либо ехать. Фэй все узнавала со стороны.Лайонел позвонил Энн, и Билл сообщил ему, что она здорова, но к телефону неподходит. К тому же Энн упорно отказывалась от встречи с Фэй и впала вистерику, когда Билл напомнил ей о матери. Она вопила, что это ее вина, и еслибы она, Энн, не отдала своего сына, то сейчас не была бы так несчастна. Онаненавидела всех, временами даже Билла, и только в ноябре он смог увезти ее впутешествие. Встретив их в Нью-Йорке, Гейл очень расстроилась.

– Энн ужасно выглядит.

– Я знаю. – Билл беспокоился о ней беспрестанно,но ничем не мог помочь. Ей надо снова забеременеть, а на это требуетсявремя. – Она слишком тяжело пережила это.

С тех пор прошло уже два месяца, жена больше не заговаривалана эту тему, но, взглянув на нее, нетрудно было понять, как она опустошена,насколько убита горем, и даже новые украшения совсем не радовали Энн. Ипутешествие в Сент-Мориц на Рождество не смогло отвлечь ее от тягостных мыслей.

В январе Энн стала оживать. Шесть недель депрессии, которыепредсказывал доктор, обернулись тремя месяцами, но и они наконец закончились.Энн вернулась к прежней жизни, к магазинам, к встречам с друзьями, чаще звонилаГейл в Нью-Йорк, снова строила температурную кривую и через два месяца опятьзабеременела. Энн обнаружила это в День святого Валентина, но на сей раз вседлилось только шесть недель, и в начале марта она потеряла ребенка, через двенедели после того, как узнала. Билл клял себя; его малышка снова прошла черезэтот кошмар, однако теперь казалась спокойнее. Молчаливая, отстраненная, онаредко упоминала о случившемся, и это беспокоило его еще сильнее. Уж лучше быона рыдала, билась в истерике, но в конце концов воскресла. А теперь что-тоумерло в е глазах.

Энн выбросила термометр и собиралась переделать комнату длягостей из зеленой в голубую. Ее безразличие разрывало сердце Билла еще больше,чем раньше, но он ничего не мог сделать. Поздно ночью Энн призналась ему, чтоэто, должно быть, из-за наркотиков, которые она принимала тогда… Но с тех порпрошло пять лет, и Билл был убежден, что это не имеет отношения к беременности.Но она винила себя, опять вспоминала первого ребенка, считала, что уже никогдане сможет родить, и Билл не спорил, просто занимался с ней любовью, и когда,наконец, жена снова взялась за термометр, почувствовал облегчение. Эннпродолжала избегать родителей, как чумы, особенно Фэй, но Билл время от времениприносил от них новости. Он слышал, что Тэйеры затеяли какой-то особенный фильми ищут звезду.

– Может, они дали бы роль Вэл? – сказал Биллкак-то за ланчем.

Энн постоянно напоминала себе, что муж создал для неепрекрасную жизнь, дал счастье. А вот она не в состоянии родить ему дитя. СлаваБогу, для него это не так важно, как для нее. Услышав слова, мужа она фыркнула.

– Подходящий вариант, если они делают фильм ужасов и имнужна звезда, умеющая громко орать. – Она рассказала, что Вэл славитсясвоими воплями, и Билл рассмеялся. Энн вышла из депрессии гораздо быстрее, оножидал худшего.

Однако замечание о Вэл было не столь глупым, как казалось.Фэй и Вард перебрали сотню вариантов, но никто не годился на роль. Им хотелоського-то нового, свежего, красивого, полного жизни. Отчаявшись, Вард предложилжене идею Билла.

– Вэл? – Она глубоко вздохнула и напряженнопосмотрела на Барда. – Не думаю. – Фэй никогда не снимала своих детейи в течение двадцати лет жила в двух разных мирах, а сейчас они грозилистолкнуться. Кроме всего прочего, Вэл – нелегкий человек, Фэй редко сходилась сдочерью во мнениях. Более того, у нее нет опыта работы в хороших фильмах. Сдругой стороны, такая роль стала бы подарком для Вэл. – Я не знаю, Вард…

– Хорошо, давай поищем еще. Мы же хотели порыскать вЕвропе или Нью-Йорке, скоро начнем искать под землей. Почему не попытаться?

– А если она не справится?

– Тогда ты сотрешь ее в порошок.

– Собственного ребенка?

– Я не думаю, что до такого дойдет. Но, возможно, всясе жизнь изменится, Фэй. Такой шанс ей необходим. Вэл способная девочка, простоу нее не было возможности показать себя в стоящих картинах.

Фэй печально улыбнулась.

– Ты говоришь, как импресарио. Но, милый, она неподойдет.

– Почему ты так уверена? – Он взял со столафотографию в рамке и протянул Фэй. – Она выглядит именно так, как ты хочешь,разве нет?

Фэй снова улыбнулась мужу.

– Хорошо, будь по-твоему. – Она покорилась, и Вардшироко улыбнулся. Он гордился женой; оба знали, что затеяли нелегкое дело, ноон был убежден, что выбор верен, он сделает все, чтобы у девочки получилось.

Фэй понимала, что он, в сущности, прав: Вэл обладала всемикачествами, требующимися от звезды, но будет странно работать с собственнойдочерью. С другой стороны, нельзя упускать такой шанс. Может быть, этодействительно поможет Вэл?

Вард подошел к жене.

– Ты ужасная, надеюсь, ты это знаешь? – проговорилон с улыбкой.

Фэй посмотрела на него снизу вверх.

– Уверена, ты поведаешь об этом своей дочери.

– Ты хочешь, чтобы?.. – завопила Вэл в трубку.

Звонил ее агент. Она сидела дома, занимаясь маникюром ираздумывая, когда пойти поесть – прямо сейчас или позже. В холодильнике, какобычно, пусто, соседки весело болтали, и Вэл не хотелось никуда идти. Онаустала от мужчин, все одно и то же. Расставшись с девственностью шесть летназад, она не могла даже вспомнить всех тех, с кем спала.

– Я хочу, чтобы ты почитала для Фэй Тэйер, –терпеливо повторил агент.

– Ты понимаешь, с кем говоришь? – Он, наверное,свихнулся. – Меня зовут Вэл Тэйер. – Она хотела добавить: «чертпобери», но вовремя остановила себя. На этой неделе ее ждала новая работа вфильме о наркоманах. Роль небольшая, но хватит заплатить за аренду, и дажекое-что останется. Не хотелось менять планы. Она снималась уже четыре года изнала, что перерывы делать нельзя.