– Можно чуть позже, к двум. У нас соревнования, я тут с командой по армрестлингу.

Младко и Радко переглянулись. Взгляды их были тяжелыми.

– Можно, – медленно ответил Младен.

– У меня еще одна просьба, – заговорил Виктор и, к своему ужасу, понял, что голос его дрожит и само лицо, вероятно, никакой уверенности в себе не выражает. – Я хотел взять с собой пингвина, чтобы выпустить его в Антарктиде. Я уже там был…

На неподвижном круглом лице Младена шевельнулись толстые губы.

– Завтра поговорим, – сказал он. – Ты в каком номере?

– Сто сорок восьмой.

Младен кивнул и протянул Виктору руку.

К гостинице Виктор шел не оглядываясь. Хотя очень хотелось. Он спиной ощущал на себе пристальные напряженные взгляды и никак не мог понять причину этого отношения к себе. «Просто не доверяют, – подумал он в конце концов. – Ну ничего, карточку проверят, поймут, что я их не обманываю, тогда все будет нормально…»

«Спортивная» часть дня завершилась в восемь часов торжественным обедом, на котором выступил главный судья чемпионата, голландец с труднопроизносимой фамилией. По очереди в огромном зале гостиничного ресторана замминистра спорта Хорватии поднял капитанов прибывших команд. Прозвучало в торжественной обстановке и название их команды «Афган». Леха поднял обе руки. Сидевшие за одним столом с ним члены команды тоже подняли руки, и весь зал ресторана взорвался аплодисментами. Виктор со спецкором Исаевым тоже подняли руки и плавно замахали ими в такт аплодисментам зала. Что-то было настоящее в этом моменте. Сконцентрированная искренность участников чемпионата, выражавших свое восхищение единственной приехавшей в Сплит командой спортсменов-инвалидов, стрелой пробила душу Виктора. Он по-другому посмотрел на золотые державные трезубы, вышитые рядом с адидасовскими логотипами на спортивных куртках ребят. Посмотрел, нагнув голову, и на свой трезуб. И на такой же трезуб Исаева. Ощутил странное волнение, грозившее вылиться или в тошноту, или в желание крепко выпить. Надо было, наверно, отвлечься. И взглядом, и мыслью. Но трезуб все еще держал его внимание. И в голове его стыд смешивался с гордостью. И то, и другое было настоящим. Стыдно было, что вот он, представитель общества обманутых обманщиков, приехал сюда как какой-то спортивный деятель. Но с другой стороны, в ребятах он был уверен и смотрел на них сейчас как на настоящую команду. «А если выиграют?» – с восторгом подумал он, снова упершись взглядом в державный трезуб на куртке Лехи. «А если выиграют, – снова подумал он, но уже медленнее и рациональнее. – Если выиграют, то ложь станет правдой!» Может, так все и должно быть. По крайней мере в Украине. Может, и Сергей Павлович станет в парламенте настоящим политиком и сделает что-то полезное для страны? Может, Игорь Львович возьмет и превратит свой «боевой листок» в нормальную честную и объективную газету?

Все уже пили терпкое далматинское вино. Виктор спохватился, когда Леха и ребята опускали на стол пустые бокалы.

Быстро их «догнал», но перегонять не стал. Снова наполнил свой бокал и заметил, что Леха, словно подавая сигнал другим, в бокал из-под вина налил пепси.

Ужин закончился довольно быстро. Соревнования начинались завтра в девять утра, и команду «Афган» ожидала встреча с командой Румынии. Так что раннее окончание ужина было совершенно оправданно и понятно.

А в одиннадцать вечера, когда Виктор уже лежал на кровати, вслушиваясь в нежный шум Адриатики, доносившийся с открытого балкона, в дверь постучали.

Виктор поднялся, включил свет и открыл дверь. И сделал шаг назад, не скрывая своего удивления. В комнату зашла Весна. Одета она была тоже по-весеннему. Теперь ее спортивную фигуру украшало короткое – до колен – сиреневое платье, а белые волосы были собраны сзади в аккуратный хвостик.

– Можно? – спросила она, оглядываясь по сторонам.

Виктор стоял в одних трусах и не знал, что ему делать. Закрывать за гостьей двери или бросаться к стулу, на котором висел его спортивный костюм с державной символикой.

В конце концов он повернулся к стулу с одеждой, но Весна остановила его.

– Не надо, – сказала она. – Я ненадолго…

И сама закрыла дверь.

– Садись, – кивнула она на его расстеленную кровать. – Если холодно, можешь лечь…

Виктор забрался под одеяло. Он смотрел на нее завороженно, хмельным взглядом, все еще ощущая на языке терпкий вкус красного далматинского вина.

– А где твой пингвин? – спросила Весна.

– На балконе.

Девушка вышла на балкон. Виктор видел, как она присела на корточки возле Миши. Что-то прошептала ему по-хорватски. Потом вернулась в номер. Сняла с себя через голову платьице и осталась в шелковых белых трусиках, подчеркивавших ее загар. Выключила свет и легла под одеяло к Виктору. Ее горячие руки обхватили его плечи. Виктор сник, он почувствовал в ее руках силу, простую физическую силу, которая могла его сломать, скрутить, свернуть в крендель.

– Поцелуй меня, – прошептала Весна.

Виктор замер в нескольких сантиметрах от ее лица. И тут же ощутил, как ее крепкие пальцы сжали его локоть. Ее руки сами придвинули Виктора к ее телу, его губы коснулись ее губ.

Уже изнежившись, измучившись, изнемогая от сладкой усталости, он лег на спину и уставился в потолок, слушая дыхание Весны.

– Только ты не думай, что ты мне нравишься! – прошептала она вдруг. – Что бы ни говорили о моем отце, а воспитал он меня правильно, и врать я не умею!..

Виктор повернулся на бок, лицом к ней.

– Тогда зачем все это?

– Это? – переспросила Весна, и в ее голосе тоже прозвучало удивление. – Это все для тебя, чтобы ты жил…

Она поднялась. Быстро оделась и, ни слова больше не сказав, ушла.

В просторном спортивном зале школы, расположенной в двух шагах от гостиницы, все стены были завешены рекламными плакатами и транспарантами спонсоров. Спонсоров было множество, но Виктору названия и логотипы этих фирм ни о чем не говорили. Все это были мелкие и местные фирмы, среди которых, правда, можно было найти два хорватских банка.

Под плакатами и транспарантами вдоль стен были выставлены в три ряда стулья, на которых действительно сидели зрители или друзья участников, так что кроме двух команд, усевшихся за шестью небольшими квадратными, но массивными для устойчивости столиками, в зале находилось до сотни человек. А шесть столиков для армрестлинга были выстроены в единую линию. По одну сторону этой линии в железной крестовине с кусочком приваренной трубы по центру стоял государственный флаг Румынии, по другую – в такой же крестовине – флаг Украины.

Спортсмены ждали команды, и команда поступила в виде хлопка главного судьи – голландца с труднопроизносимой фамилией. Руки, выставленные к бою, тут же напряглись. Это напряжение каким-то образом тут же заполнило весь зал, и зрители прищурились, наблюдая за столиками. Судья засуетился. Он быстрыми шагами ходил вдоль столов, пытаясь держать в поле зрения все шесть поединков. Румын за дальним от входа столиком уже заломил руку украинского спортсмена, но тот, напрягшись всем телом, выровнял ситуацию и теперь пытался давить на румына.