Весна неожиданно протянула руку к лицу Виктора, дотронулась до его губ, провела по ним указательным пальцем.

– Все будет хорошо, – сказала она негромко. – Ты у меня – первый!

Виктор помог ей подняться, усадил ее на свою койку. Смочил в холодной воде кусок полотенца и дал ей, чтобы приложила к синяку.

Сквозь шум волн Виктор в какой-то момент услышал нервные шаги, мерившие деревянную палубу. Вдруг они стали громче. В дверном проеме вновь появился Младен. Из-за его спины выглядывал Радко. Лицо Младена выражало искреннее огорчение, в то время как Радко был сама растерянность.

Младен зашел в каюту. Бросил взгляд на дочь, потом подошел вплотную к Виктору и уставился ему в лицо. Рассматривал его молча, подолгу прикипая взглядом то к глазам, то ко рту, то к подбородку. Вдруг он нашел что-то интересное для себя, и тут же правая рука Младена стала медленно подниматься. Виктор сжался. Весна сидела на койке и отсюда была для кулака отца недосягаема, а это значило, что кулак его остановится на Викторе.

Но кулак распался на обычную ладонь, и указательный палец, толстый и длинный, дотронулся вдруг до шрама на правом виске Виктора. Провел по двум его бороздкам – вертикальной и горизонтальной.

– Откуда? – спросил Младен.

– Чечня, – ответил Виктор.

Младен вздохнул с явным облегчением. Он задрал свою тельняшку и показал на несколько шрамов от пулевых ранений на плечах, на груди.

– Босния, – сказал он.

Из-под задранной тельняшки вывалился вдруг золотой православный крест на толстой нитке. Крест был грубого, если не сказать – любительского литья. Виктор уставился на этот крест, словно искал за его знакомой формой какое-то новое, незнакомое содержание.

– Ты не еврей? – внезапно насторожился Младен.

– Нет, украинец… Родители – русские.

– Мы, славяне, должны держаться вместе, – медленно, почти заученно произнес Младен.

Его правая рука тоже поднялась. Он взял Виктора за плечи, пододвинул к себе и неожиданно обнял.

– Я рад за тебя, сын, – проговорил он дрожащим голосом. – Если будешь ее обижать – убью… Если она будет тебя обижать – это твое личное дело. Понял?

Виктор кивнул.

Младен ослабил объятия, после чего Виктор, вдруг потерявший равновесие, чуть не упал на пол.

– Сегодня сыграем свадьбу, – проговорил Младен задумчиво. – А завтра с шести утра со мной на вахту пойдешь. Покажу тебе, как и что надо делать…

Виктор остался вдвоем с Весной. Закрыл дверь, но в этот раз не на задвижку. Присел рядом с Весной на койку. Заглянул ей в глаза.

– Он не убийца, – прошептала Весна. – Он пытался Родину спасти… Ты не думай, он хороший и честный. Он всегда говорит правду.

– Как ты?

– Да!

Этим же вечером, опустив паруса и став на якорь недалеко от маленького островка, экипаж яхты «Весна» играл свадьбу. Младен и Радко оделись в двубортные темные костюмы и белые рубашки с галстуками. Вынесли на палубу стол, засыпали его едой из запасов. Даже пингвина Мишу почти насильно усадили на табурет – для него Младен открыл большую консервную банку тунца. Радко вынес аккордеон, и запели они с Младеном красиво, громко и задиристо. Виктор даже не пытался вслушиваться в слова. В самом темпе музыки было что-то цыганское, только ощущения буйной свободы в этой песне было куда больше, чем у цыган. С проплывавшей мимо яхты что-то крикнули. Младен жестом остановил музыку. Крикнул радостно в ответ: «У нас свадьба!» – и яхта с белоснежным парусом и флажком одного из новых балканских государств, проплывавшая мимо, словно задержалась в своем полете на мгновение. И с ее палубы всматривались в свадебное застолье четверо крепких мужчин и две загорелые женщины. Что-то вместе закричали, продолжая буравить застолье глазами. Младен перевел взгляд на Виктора и Весну.

– Горько! – сказал он с требовательной гордостью.

Виктор почти нехотя повернулся к Весне. Они обнялись.

Их губы слились в поцелуй. Сначала слабый, но потом, когда Виктор плечами, кожей почувствовал на себе силу рук своей невесты, этот поцелуй окреп. И Виктор уже сам что было сил прижал Весну к себе. Он слышал за пределами, за невидимыми границами их поцелуя ободряющие, почти спортивные крики людей на другой яхте. Крики становились тише и вскоре смолкли. А поцелуй продолжался, и окончился он только тогда, когда Виктору не стало хватать воздуха. Он ослабил объятия. То же сделала Весна. Они теперь смотрели друг другу в глаза с очень близкого расстояния. Во взгляде ее зеленых глаз Виктор прочитал твердую уверенность в том, что они вдвоем будут счастливы. Эта уверенность была нерушимой, как вера Сталина в свою правоту.

– Молодцы! – Младен улыбнулся, кивнул Радко, и тот снова заиграл.

Пили ракию, закусывали, Младен произносил тосты. Южная звездная ночь опустилась на море нежно, как прозрачное одеяло.

И вдруг из кармана спортивных брюк Виктора донеслась электронная мелодия. Он достал мобильник, посмотрел на мониторчик, где высветилось имя звонившего – «Liosha».

– Привет, – сказал ему Виктор вместо «алло». – Какие новости?

– Мы победили! – радостно сообщил приятель. – Золотая медаль! Представляешь! Я уже позвонил шефу, он вне себя от радости!

– Молодцы!

– А что это там за музыка у тебя?

– Свадьбу играем.

– На яхте? Чью?

– Мою.

– Ты что, шутишь?

– Нет.

– Это любовь? – в голосе Лехи прозвучала ирония.

– Это сильнее, чем любовь, – совершенно серьезно ответил Виктор. – Это судьба… Только Соньке и Нине пока не говори.

– Хорошо. Тут тебя Исаев искал. Завтра же утром улетаем. Что ему сказать?

– Скажи, решил остаться за границей. Родина простит, я думаю…

– Ну, удачи! – искренне пожелал Леха.

– Спасибо.

Опустив мобильник на стол, Виктор сообщил всем о победе его команды.

Младен сразу поднял тост.

– За Украину! – торжественно произнес он и встал так, словно вот-вот должен был прозвучать государственный гимн.

Виктору на мгновение передалась странная торжественность момента. И он уж было сам собирался подняться, но вдруг подумал: «А при чем здесь Украина? Это же не празднование победы, а его, Виктора, свадьба! А за родителей еще не пили! Жалко, его, Виктора, родители не дожили. И про мать Весны он ничего не знает – где она, что с ней? Зато ее отец тут рядом, напротив, за этим же столом».

Виктор поднялся, сказал, что через минутку вернется. И поспешил в свою каюту. Вытащил из сумки тяжелый золотой слиток-кирпич. Вернулся с ним к столу. Аккуратно опустил на свою табуретку, а сам стоя взял в руку стакан с ракией.