Хулио кладет гитару на колени мужчины и перекидывает ремень ему через плечо. Старик пристально смотрит на струны, как будто не вполне понимает, что делать с таким подарком. Я борюсь с желанием вырвать гитару из его рук. Заверить Хулио, что мы все будем нести ее по очереди. Тяжело смотреть, как он расстается с той единственной вещью, с которой был неразлучен с начала путешествия и которая даровала нам утешение в самые тяжелые дни, когда было легче выражать мысли через текст песни, чем самим с трудом подбирать подходящие слова. Но сейчас, глядя на Хулио, держащего Эмбер за руку, и на стоящую рядом с ними Мари, я решаю, что, возможно, он нуждался вовсе не в гитаре.

Я бросаю ключи от машины Чиллу, и он чуть не роняет их, ловя на лету и неуклюже прижимая к груди. Прищурившись, он смотрит на них, после чего вкладывает в руку Вуди.

– Все в порядке. Вуди умеет водить машину. – Чилл снимает очки и просовывает пальцы в отверстия, где должны были быть линзы. Постучав оправой по ладони и ободряюще кивнув самому себе, он выбрасывает их в мусорный бак вместе с прочими ненужными вещами, от которых мы уже избавились. – Давай выбираться отсюда. Я хочу как можно полнее насладиться Мексикой, прежде чем Кронос придет и надерет нам задницы.

Он помогает Поппи сесть на заднее сиденье внедорожника и карабкается следом за ней.

Я смотрю на них, прикусив губу. Мне остается только надеяться, что я не совершаю ошибки. Наше выживание зависит от очень многих выборов – выборов, которые мы можем сделать в данный конкретный момент и от всего сердца – только в этом случае план сработает. Я представляю Тихий океан, и каждое сомнение, каждая задняя мысль бросают на меня ответный взгляд. Мы могли бы украсть лодку. Продолжать спасаться бегством. Но это было бы чересчур похоже на возвращение к тому, с чего мы начали. А мы уже зашли слишком далеко.

Остальные три машины выстраиваются за нашим внедорожником, ожидая, когда я тронусь.

– Ты готов? – спрашивает Вуди, крутя ключи на пальце. Боевой нож Хантера свисает с петли на поясе его джинсов.

Я качаю головой. Происходящее кажется мне невероятным. Мы ведем войну против самого Отца Времени. Трудно представить себе какой-либо иной финал этой истории, кроме трагедии. Наверное, мы все умрем. Может быть, если повезет, то умру только я один.

– Да, – говорю я. – Я готов.

Флёр

Наш караван достигает пограничного пункта в Текате к середине утра. Восемь участников первоначальной группы едут впереди во внедорожнике, а вплотную за ними следует группа Ноэль из девяти человек. Они разделились по машинам согласно принадлежности к тому или иному Времени года, за исключением одинокой Весны, которая неохотно согласилась ехать на заднем сиденье машины Осеней.

Джек наблюдает за ними в зеркало заднего вида, хмуря брови то ли от беспокойства, то ли от недоверия. Он молчит с тех пор, как мы уехали с побережья. Каждые несколько миль я протягиваю руку через подголовник и успокаивающе касаюсь рукой его затылка, тем самым позволяя ему черпать у меня силу, в которой он нуждается. Пересечь границу будет нелегко. Четверых из нас разыскивают в трех штатах США, а у другой четверки нет ни пропусков, ни иных документов, если уж на то пошло. Теперь у нас прибавилось еще девять причин для беспокойства.

Вуди ставит внедорожник на парковочное место. Джек наблюдает за людьми, входящими и выходящими из здания иммиграционной службы с паспортами и таможенными декларациями в руках. Вооруженные пограничники патрулируют очередь ожидающих автомобилей с телескопическими зеркалами и собаками, наученными находить наркотики.

Хулио выходит из машины, и Эмбер спешит за ним, ее яркие волосы заправлены под бейсболку, глаза скрыты темными очками, купленными в магазине дешевых товаров. Он притормаживает, чтобы спросить у пограничника, как пройти к туалетам, легко переходя на испанский язык, а Эмбер тем временем осматривает распределительную коробку, питающую компьютеры и телефоны в здании.

– Все готовы? – Джек смотрит в зеркало заднего вида на группу Ноэль. Все уже вышли из своих машин, сгрудились на стоянке и ждут нашего сигнала. Мы надеваем рюкзаки и скучиваемся у дверей.

Хулио благодарит охранника за помощь и следует за Эмбер за угол здания к ряду переносных туалетов. Оглянувшись, он едва заметно кивает нам.

Мы с Джеком выходим из внедорожника. Он берет меня за руки и соблазнительно прижимает к двери, пока мы не оказываемся лицом к лицу. Горстка случайных путешественников на парковке деликатно отводит взгляд. Но я не могу оторвать от них глаз.

– Ты готова? – спрашивает он, прижимаясь лбом к моему лбу.

– Здесь слишком много людей. Что, если я не смогу это контролировать? Что, если я недостаточно сильна?

– Мы достаточно сильны.

Поцелуй, который он срывает с моих губ, не кажется постановочным. Наоборот, он принадлежит только мне.

Кивнув, я закрываю глаза и направляю свой разум сквозь тротуар, чувствуя, как он змеей скользит в почве, сквозь корневища и корни, проникает в капиллярную сеть клеток, а потом еще глубже, в саму землю. Мое тело дрожит от напряжения. Джек прижимает меня к горячей металлической двери, когда я проникаю разумом в узкую линию разлома и надавливаю.

Земля отзывается серией слабых толчков. Бетонная пыль летит с арочного навеса здания иммиграционной службы. Обломки засыпают землю. Пот струится по моей шее, но я продолжаю напрягать разум, расширяя разлом. Внедорожник начинает раскачиваться, асфальт дрожит.

Я слышу резкие вздохи и шарканье ног – это люди отступают к своим машинам и поспешно ныряют в салон – и чувствую, как толчки землетрясения эхом отдаются в каждой клеточке моего собственного тела. Тротуар трескается и раскалывается, и зубчатая линия проползает мимо здания иммиграционной службы, проходит через контрольно-пропускной пункт, затем под электронными воротами.

– Отлично, – тихо говорит Джек мне на ухо, когда трещина поворачивается и ползет через дорогу. – Еще немного.

Окна здания иммиграционной службы дребезжат, слышатся крики. Раздаются шипение и хлопок, когда Эмбер и Хулио взрывают электрические трансформаторы. Ветер разносит запах дыма. Стуча тяжелыми ботинками по тротуару, пограничники выкрикивают приказы, спеша к источнику возгорания.

– Продолжай, Флёр, – настойчиво велит мне Джек, и я продолжаю толкать.

Чувствуя, как растягивается и рвется земля, я стискиваю зубы и соскальзываю вниз по крылу машины, но Джек подхватывает меня, предотвратив падение.

– Сейчас! – командует он.

Внезапно я снова оказываюсь на ногах, обнимая его одной рукой. Ноэль и остальные, мы все бежим, но не прочь от хаоса, а навстречу ему. Пограничники исчезают в здании с криком «¡Terremoto!» [15] и вызывая в свои рации «bomberos» [16]. Мы ныряем под рушащуюся арку, уклоняясь от трещин в земле.