У Ноэль загораются глаза.

– Похоже, что да. Кронос же убил Ананке.

– Нельзя убить время. – Эмбер смотрит на нас так, словно мы сумасшедшие. – Что тогда случится с мирозданием? Со Вселенной?

Поппи делает шаг вперед, опираясь всем своим весом на руку Чилла.

– Кронос – не само время. Он лишь его воплощение. Так же как и вы на самом деле не Времена года, а Гея – не совсем земля. Вы только владеете соответствующей магией. По сути, вы – сосуды.

А сосуды можно заменить.

«…мало кто из нас пользуется здесь своими настоящими именами».

– Его звали Майкл, – говорю я тихим голосом, мысленно возвращаясь к разговору с Лайоном в его кабинете.

Остальные Времена года настороженно переглядываются, очевидно, думая, что я схожу с ума. – Некогда он был человеком, как и все мы. Кронос – это не имя, но титул, а титулы, как известно, передаются от одного к другому. Раз нас можно заменить, то, если рассуждать здраво, получается, что и Кроноса с Геей тоже.

Я думаю о картинах, висящих в ведущем в Центр Управления коридоре. На каждой из них Кронос запечатлен чуточку по-другому. В голове всплывает одно ужасное изображение, на котором Титан Кронос пожирает сердце своего сына из боязни, что однажды его свергнут собственные дети. Сколько же всего Кроносов сменилось за это время? А сколько Гей?

– Как нам это сделать? – задумчиво тянет Хулио. – Как можно его убить?

Я смотрю на кураторов, привыкших анализировать наши слабые места и выведывать аналогичные сведения о других… Таковы их сильные стороны. Но с врагом, подобным Кроносу, никому из нас раньше сражаться не доводилось.

– Магия Геи исходит от земли, – говорит Поппи. – Именно поэтому Обсерваторию и построили под землей. До тех пор, пока у нее есть связь с источником своей силы, она может ее контролировать. Магия Кроноса тоже должна иметь какой-то источник. Что-то, до чего он дотрагивается.

– Его посох! – восклицает Ноэль. – Я никогда не видела его без посоха.

Внезапно все грани плана Лайона озаряются светом, как будто сам кристалл находится прямо передо мной.

– Кажется, я понял, что задумал Лайон. Заполучив Посох Времени, он мог бы занять трон. – Тогда он будет жить вечно и восстановит свои зубы. Должно быть, это и есть тот финал, который он с самого начала представлял, счастливый финал его истории с Геей.

Если бы Лайон устанавливал правила, то смог бы устранить то, что создал Майкл.

Глаза Флёр освещаются надеждой.

– Тогда мы все смогли бы остаться вместе. И Поппи тоже.

Чилл выпрямляется, обводит нас внимательным взглядом.

– Долгое время Лайон просто использовал нас. Сейчас самое время что-нибудь из этого извлечь.

– Использовал для чего? – Щелкнув колесиком зажигалки, Мари говорит: – Если Гея так могущественна, а Лайон так умен, то зачем им понадобились мы?

Она хмуро смотрит в землю, явно ничего не понимая. Хотя ей-то как раз грех этого не знать.

– Мы отвлекаем внимание, – отвечаю я. – Точно так же, как сделала ты, забрав передатчик Хантера. Ты воспользовалась им, чтобы пустить Стражей Кроноса по ложному следу и дать нам возможность сбежать из хижины незамеченными. – Все это время мы были маяком, ярким отвлекающим маневром в оке Посоха Кроноса, так что ему некогда было проникнуть поглубже в разум самого Лайона, которого Кронос перестал считать опасным, как только вырвал ему зубы.

Лайон использовал нас для того, чтобы выманить наружу Стражей Кроноса и проредить стадо. Он знал, что Кроносу в конце концов придется покинуть Обсерваторию и самому отправиться за нами, сделавшись тем самым уязвимым для нападения.

– Лайон устраивает засаду, – говорит Вуди, размышляя вслух. – А мы приманка.

– «Джорджия-авеню». Станция красной линии, – шепчет Флёр.

Другие смотрят на нее озадаченно, но я точно знаю, что она вспоминает нашу последнюю охоту. Я выманил Флёр в город, а не в горы, сделав ее слабость моей силой. Я рассыпал хлебные крошки – лилии, записки и карты, заставляя ее останавливаться и обдумывать ситуацию и не подпуская слишком близко к себе. Тем самым я всегда на шаг опережал ее. Я заставил ее спуститься в метро, лишив связи с куратором и ограничив ее пути к отступлению. А когда мы наконец встретились лицом к лицу, я позаботился о том, чтобы возвести между нами барьер.

– Это было идеальное место действия, – говорит она, и в ее глазах появляется лукавый огонек. – Мы так долго выступали в роли жертвы, что и позабыли, каково это – быть охотниками. Мы оставим ему четкий след, но при этом достаточно беспорядочный, чтобы замедлить его. А сами тем временем устроимся на самой выгодной позиции и станем ждать. Мы сыграем на своих сильных сторонах, лишим его Стражей и будем надеяться, что Лайон с Геей подоспеют вовремя.

– А как они узнают, где нас искать? – спрашивает Хулио.

– Лайон уже знает.

Мое горло сжимается от этих слов. Лайон в курсе, куда мы направляемся. Он все это время знал. Я вспоминаю каждый загадочный совет, который он мне давал, каждое ободряющее слово, каждый побуждающий импульс…

«…когда вы вдвоем с Флёр пройдете по этой дороге так далеко, как только сможете… Когда ты устанешь убегать, отправляйся в то место, которое хранишь в своем сердце. Сила, в которой ты нуждаешься, сама тебя найдет».

На самом деле он имел в виду, что сам нас найдет. Он и Гея. Мне еще раньше следовало бы догадаться, что мой выбор места назначения никогда не был полностью моим собственным. То дало росток семя, которое он посадил глубоко внутри меня давным-давно – плакат, предусмотрительно повешенный на стене его кабинета. Все эти годы я смотрел на это изображение и мечтал о Флёр. Все, что мне было нужно, – это причина, чтобы спасти ее, и хороший пинок, побуждающий к действию. Лайон точно знал, где я в конечном итоге окажусь.

«Не бойся, молодой лев… в сердце ты носишь вечную весну».

Куэрнавака. Город вечной весны.

Я оглядываюсь по сторонам, смотрю на своих друзей. На наших кураторов. На разношерстную армию, свалившуюся на меня как снег на голову. Их взгляды устремлены на меня, и все ждут, что я придумаю какой-нибудь план. Сделаю правильный выбор.

– Нам понадобится карта Мексики, – объявляю я. – Поедем в местечко потеплее.

* * *

Мы выгружаем рюкзаки из седана. Все, что не можем унести с собой, выбрасываем в мусорные баки рядом с общественной баней. Ноэль и остальные восемь Времен года ждут нас, образуя караван еще из трех машин ниже по улице.

Хулио расстегивает молнию на футляре с гитарой и вытаскивает ее, пережимая пальцами струны, чтобы они не издали ни звука. Сидящий на земле под навесом бани босоногий бродяга наблюдает за нами пронзительными глазами вороны сквозь слипшиеся пряди грязных волос.