Мы с Джеком приваливаемся к выступу. Ветер постепенно успокаивается, дождь тоже превращается в равномерно барабанящие по песку капли.

Эмбер и Хулио стоят по пояс в воде.

На щеках у Эмбер синяки, на руках – порезы. Она подносит ладони к лицу Хулио, и я замечаю, что костяшки ее пальцев покрыты волдырями и кровоточат, как будто она боролась с целым миром, чтобы добраться до него. Они целуются – сначала нежно, одновременно о чем-то перешептываясь, затем более страстно и глубоко, запустив руки друг другу в волосы. Синяки Эмбер бледнеют и исчезают, буря утихает.

На краткий сияющий миг я перестаю бояться Кроноса, Дуга, полиции или иных испытаний, которые может подкинуть нам судьба. Мы здесь, все четверо, вместе и живые, и облака над нами расступаются, уступая место лучику солнечного света.

Джек

Волны прекращают штурм, и прилив отступает, оставив Хулио и Эмбер стоящими по колено в воде в дымчатом пятне солнечного света. Промокшая одежда облепляет их тела как вторая кожа. Я направляюсь к лестнице, чтобы дать им немного уединения, но Флёр не трогается с места и меня заставляет остаться, не желая выпускать сладкую парочку из виду.

Обхватив лицо Эмбер ладонями, Хулио то покрывает его поцелуями, то отстраняется, чтобы посмотреть на нее, как будто до конца не верит, что она настоящая.

– Как ты сумела выжить? Я думал, до тебя добрались Стражи.

Она отрицательно качает головой.

– Я заметила их приближение и ускользнула через черный ход. Они были слишком близко. Я не хотела рисковать и вести их прямиком к вам. Поэтому я отправила их в погоню за дикими гусями на другой конец города. К тому времени, как мне удалось найти дорогу назад, вы уже уехали.

Он с благоговейным видом откидывает назад ее мокрые волосы.

– А как ты узнала, где найти меня?

– Вуди давным-давно рассказал мне об этом месте, – говорит она. Хулио с болью обводит взглядом бухту. – Я решила, что ты можешь вернуться сюда. Что, возможно, тебе есть что сказать. – Она касается его щеки и мягко поворачивает к себе. – Как тяжело бывает смотреть в лицо людям, которым мы причинили боль – тем, кого любим больше всего. Безумие, правда?

Он прижимает ее к груди.

– Мне очень жаль, что ты не успела попрощаться со своей мамой.

Ее глаза блестят от слез.

– Это не то прощание, о котором я больше всего сожалела.

Видя, что Хулио наклоняется к Эмбер, чтобы снова ее поцеловать, Флёр кладет голову мне на плечо и шепчет:

– Я же говорила, что мы их найдем.

– Эй! Снимите себе комнату!

Мы смотрим на вершину утеса. Хулио и Эмбер широко улыбаются, заметив Чилла и Поппи, машущих им с высоты. Когда рядом с ними появляется Вуди, Эмбер вскрикивает и снова принимается плакать.

Мари смотрит на Хулио, вздернув подбородок. Она стряхивает пепел с сигареты и выпускает через нос струйку дыма.

– Ты должен мне десять долларов, – объявляет она.

Он косится на нее с кривой усмешкой.

– За что?

– Помнишь пари, которое мы заключили в восемьдесят девятом? Я же говорила, что если ты и дальше будешь держать все в себе, то в конце концов взорвешься. И вот это, – говорит она, указывая сигаретой на бухту, – была самая нелепая истерика из всех, что я когда-либо видела.

– Просто чтобы тебе было легче меня найти.

– Не только мне, но и всем остальным тоже.

Вуди ковыляет вниз по лестнице, так что длинные волосы подпрыгивают за спиной, и вцепляется в перила. Чилл ведет следом медленно переставляющую ногу Поппи, указывая ей на морского льва, бакланов, пеликанов и чаек, которые начали появляться вдоль скалистой береговой линии. Когда наши кураторы наконец добираются до нас, солнце светит так ярко, что обжигает мне щеки. Трудно поверить, что со времени нашего расставания минула всего неделя. Вопреки предсказаниям Кроноса мы все живы и все здесь, потому что сделали свой выбор. Потому что были готовы рисковать друг ради друга. Возможно, Лайон был прав. Возможно, нам удастся изменить концовку.

– Куда это вы, сумасшедшие дети, запропастились? – спрашивает их Эмбер.

Чилл принимается загибать пальцы:

– Мы обошли весь Смитсоновский институт[12], Музей воздухоплавания и аэронавтики[13], Международный музей шпионажа[14], а также памятники…

– Стоп-стоп-стоп! – Хулио поднимает руку, чтобы остановить его. – А что случилось с решением залечь на дно и держаться подальше от сети?

Поппи одаривает меня заговорщицкой улыбкой.

– Мы взяли несколько уроков у Джека. Прятаться в Вашингтоне, округ Колумбия, не так сложно, как кажется.

Я ухмыляюсь, глядя на Флёр сверху вниз.

– Зависит от того, кто ищет.

Ее смех заразителен. Похоже, наши кураторы изрядно потрепали команду Дуга, заставив ее побегать по метро, продираться через толпы людей и рамки досмотра.

– Я даже нашел своего брата.

Мы все замолкаем в ответ на признание Вуди. Смех Флёр затихает. Хулио, Флёр и я обмениваемся серьезными взглядами. Одно дело – отвезти Эмбер к ее престарелой матери. Никому из нас не нужно объяснять, почему снова появляться в жизни своих друзей и семьи после того, как тебя пятьдесят лет считали мертвым, ужасная идея.

Вуди достает из рюкзака блокнот, внутрь которого аккуратно вложен лист кальки, на которой сквозь карандашную штриховку проступило имя солдата, и протягивает Эмбер.

Она вытирает слезы с глаз, прежде чем вернуть лист обратно.

– Отлично, Вуди. Я рада, что ты нашел его.

О появлении у подножия лестницы Мари возвещает позвякивание ее армейских жетонов, приглушенное шерстью Слинки, которого она прижимает к груди. Они с Вуди обмениваются улыбкой, перекинувшей мост через разделяющую их пропасть.

– Мы съездили и на Арлингтонское национальное кладбище тоже, – поясняет Вуди. – Чтобы навестить отца Мари.

Хулио заключает Мари в медвежьи объятия, шепча что-то очень похожее на извинение и ероша ей волосы.

– Ты такой идиот, – говорит она, вытирая глаза. – Я боялась, что ты погиб.