с немцами, прикрывая тыл отходящих войск. Почти семьсот человек потеряли лазовцы в горячих схватках. И только после этого остатки полка покинули свой рубеж и укрылись в лесах.

10

За несколько недель до присвоения офицерского звания юнкерам старшего курса Кенигсбергского авиационного училища было объявлено о дополнительной практике. Вместе со своими инструкторами они сели в самолеты и перебазировались на большой, хорошо оборудованный аэродром. Отсюда самолеты отправлялись бомбить советские войска, двигавшиеся через леса южнее Ельни.

Погода держалась безоблачная, видимость была превосходная. Практиканты бомбили даже ночью, предварительно сбрасывая на парашютах осветительные ракеты — «люстры».

Дивизии Белова шли через лесной массив, огромный и болотистый, протянувшийся иа десятки километров. До войны через эти болота пробирались только лесники да охотники. Но осенью минувшего года, во время боев за Ельню, советские саперы проложили через лес временную дорогу — лежневку. В некоторых местах бревна и жерди успели погрузиться в зыбкую жижу, кое-где гать была разбита еще при осенних бомбежках.

Лежневка кратчайшим путем выводила Белова к Варшавскому шоссе. Саперы на скорую руку восстанавливали разрушенный путь. И все же идти было трудно. Люди скользили и падали в грязь. Лошади ломали ноги, застревавшие между бревен. А тут еще авиация!

При появлении самолетов люди шарахались с настила в лес. Повозки и кони оставались на дороге. Свернуть с лежневки нельзя — топь затянула бы их.

На повозках находились раненые бойцы. В один из налетов, когда бомбы взметывали столбы грязной болотной воды, когда с шумом валились старые березы, из разбитой телеги выполз раненый красноармеец с перевязанной головой и забинтованными ногами. Матерясь и плача от боли, волочил он за собой тяжелое противотанковое ружьё. Кое-как пристроив ружье на развилке сучьев, боец поднялся на колени и послал пулю в гудевший над ним самолет. Силой отдачи бойца свалило на землю, но он, стоная, поднялся снова.

У бронебойщика было всего четыре патрона. И когда он выстрелил третий раз в брюхо вражеской машины, свершилось чудо — громадная птица задымила и бессильно клюнула носом вниз.

Бомбардировщик рухнул в болото, оставив в небе яркие, медленно опускавшиеся парашюты.

Два немецких летчика угодили на вершины деревьев и были смертельно ранены. Третий оказался совершенно здоров, но настолько обалдел от неожиданности, что не понимал вопросов, с которыми обращался к нему переводчик.

Это был двадцатилетий светловолосый юнкер-практикант. Шок его довольно быстро прошел, но ему все время казалось, что он видит кошмарный сон.

Юнкера посадили на лошадь и повезли по грязному бревенчатому настилу. Ноги лошади скользили, она испуганно всхрапывала и делала такие рывки, что летчик едва удерживался в седле.

Ехали быстро, обгоняя пехотинцев и кавалеристов, которые шли пешком, ведя коней в поводу. Среди людей было много раненых, которые тоже шли в общем строю.

Валялись разбитые повозки и мертвые лошади, виднелись заполненные водой воронки от бомб. Проезжая такие места, юнкер испуганно съеживался, виновато косясь на русских.

На небольшой сухой поляне ему приказали спешиться. Два офицера подвели летчика к какому-то начальнику, сидевшему на пне возле раскладного походного стола. Как и все русские, начальник был одет плохо. Плащ заштопан черными нитками. Ноги до колен в болотной грязи. Лицо серое, изможденное. Стрелки густых рыжеватых усов закручены кверху. Веки набрякшие, тяжелые. А взгляд неожиданно резкий и властный. Юнкер вздрогнул, вытянул руки по швам.

Начальник, делая пометки на карте, быстро задавал вопросы. Подчиняясь его требовательному голосу, летчик отвечал, как преподавателям на экзамене, стараясь не ошибиться. Видел ли он с воздуха передовые отряды русских? Да, конечно, они приближаются к Варшавскому шоссе. Видел ли большие колонны немецких войск? Куда они направляются?

Юнкер попросил карту, отметил карандашом: немецкие колонны с двух сторон движутся наперерез русским, чтобы встретить их на шоссе.

Не идут ли немцы вслед за конницей по лесной дороге? Нет, этого летчик не видел. Никто не вступит на эту дорогу в ад.

Услышав от переводчика такой ответ, Павел Алексеевич с интересом взглянул на пленного. Усмехнулся:

— Для кого как. Кому в ад, кому в рай… Скажите юнцу, чтобы нанес на карту все, что видел и знает. Александр Константинович!

— Я! — отозвался Кононенко.

— Проследите.

Юнкер привык точно выполнять приказания. К тому же он боялся, что его убьют, если заподозрят во лжи. Он добросовестно потрудился над картой, а потом поставил внизу дату и свою подпись. Эта карта помогла Белову лучше оценить обстановку.

Летчика приказано было вести с собой на Большую землю. Но дорога через болотистый лес действительно оказалась для него дорогой в ад. Судьба заставила юнкера пережить все, что переживали люди, на головы которых сыпал он недавно свои бомбы.

Путь по скользкой, чавкающей, расползающейся, гати длился бесконечно. Со страхом прислушивался летчик к гулу авиационных моторов. И удивлялся спокойствию, выдержке русских.

Перед ним шла деревенская женщина в длинной широкой юбке. За спиной у нее была котомка, на руках — маленький ребенок. Когда ребенок начинал плакать, женщина давала ему сухую коричневую грудь. Молока в груди не было. Ребенок чмокал, потом принимался кричать еще громче. Женщина совала ему в рот смоченный водой кусок обсосанного сухаря, и ребенок стихал.

Рядом с женщиной, держась за нее левой рукой, неотступно шагал высокий солдат, может быть ее муж. У него не было пилотки и ремня на гимнастерке. На лице струпья ожогов, вместо глаз зияли черные провалы.

Он не просто шел, этот слепой. Он нес два цинковых ящика с патронами, которые были связаны толстой веревкой. Спотыкался на бревнах, ноги его срывались в грязь. Он горбился под тяжестью ящиков и упорно шагал вслед за женщиной. Иногда он даже улыбался, слыша голос ребенка. Летчику почему-то страшно становилось от этой улыбки. И еще он боялся, как бы при очередном налете бомба не убила эту женщину и ее малыша.

При четвертой бомбежке кто-то из товарищей юнкера по училищу получил, вероятно, удовольствие, точно сбросив смертоносный груз на лесную дорогу. Юнкеру оторвало взрывом обе ступни.

11

Во второй половине дня, по настойчивой просьбе Белова, с Большой земли прилетели истребители. Они появлялись группами через небольшие промежутки времени и очистили небо от гитлеровских самолетов. Воспользовавшись этим, войска Белова начали выходить к Варшавскому шоссе и занимать отведенные им рубежи на краю леса.

Разведка сообщила, что немцы успели подтянуть к месту намеченного прорыва полк пехоты с десятью танками и артиллерией. Это был авангард, основные силы противника быстро приближались с двух сторон по шоссе. Утром они будут здесь. А утро в июне начинается рано.

К полуночи вся группа изготовилась для