Увы, китайский твиттер – Sina Weibo, – которым пользуется свыше трехсот миллионов пользователей, уничтожил благие пожелания правительства. Человек, уцелевший в катастрофе, спустя всего несколько минут после случившегося обратился за помощью в своем твите, и его сообщение облетело весь мир. Национальные газеты не могли игнорировать причины катастрофы, иначе они оказались бы в глупом положении. Коррупция, завышение расходов, пренебрежение стандартами безопасности на годы заклеймили систему китайских железнодорожных перевозок. Некий чиновник сокрушался: «Новые медиа одержали победу над традиционными СМИ. Частные медиа одолели публичные».

Эван Уильямс вновь сделал это: отныне каждый человек сделался издателем и журналистом, а неуклонно растущее число смартфонов безжалостно свело к нулю вероятность скрыть какую угодно новость. В «Твиттер» попадают все мало-мальски заметные события, их комментируют и снимают на камеры. «Твиттер» сделался чем-то вроде Аргуса – всевидящего, всезнающего, не смыкающего глаз и вездесущего. Когда 23 августа 2011 года в Северной Виргинии произошло землетрясение магнитудой 4,8 балла, новость об этом достигла Нью-Йорка прежде, чем распространилась ударная волна.

В демократических странах земного шара и даже в самых репрессивных государствах мира новые двусторонние высокоскоростные медиа предоставляют информацию о публичной и частной жизни быстрее, а иногда и точнее, чем было до сих пор. Несмотря на неизбежные неточности и искажения фактов, выкладываемых во «всемирную паутину», в средне– и долгосрочной перспективе сетевая информация оказывается вполне достоверной.

До изобретения печатного станка публиковалось крайне мало изданий: Библия, индульгенции, произведения античных авторов, часословы и т. д. Скрипториям не требовались редакторы. После Гутенберга ассортимент изданий расширился, охватывая области, которые пользовались вниманием элиты и новых грамотных слоев населения: появились романы, стали издавать «младших» классиков и, конечно же, эротику. Чем больше становился наплыв подобной литературы, тем строже крупные, уважаемые издатели следили за тем, что именно публикуется под их брендом.

Интернет ниспроверг былые ограничения, и снова зазвучали причитания о том, что новые медиа ломают все стандарты: если любой может опубликовать что угодно, не важно, насколько оно ужасно, значит, это будет опубликовано. И все же Сеть обладает самоконтролем, чему порукой история корпорации «Гугл».

Само возникновение корпорации отлично показывает, как Сеть отсеивает лишнее и чрезмерное. Корпорация «выросла» из диссертации одного из ее основателей, Ларри Пейджа, магистра Стэнфордского университета, который сосредоточился на библиометрическом анализе Интернета, то есть на структуре взаимодействия страниц, связанных гиперссылками.

В середине 1990-х годов, когда Пейдж поступил в Стэнфорд, Интернет уже содержал огромное количество полезной информации; но вот отыскать нужную было проблематично. Среди наиболее популярных доткомов того периода было несколько поисковых компаний, которые шквалом обрушились на публику: Lycos, Magellan, HotBot, Excite, если упомянуть лишь некоторые. (Крах большинства поисковых компаний девяностых во многом напоминает постгутенберговский крах слабо капитализированных печатных мастерских, особенно в Венеции.)

Сайты нередко прятали релевантные веб-страницы под «спудом» бесполезных для пользователя. Автор этой книги помнит, как продирался сквозь массу ссылок на рецепты, порносайты и обзоры товаров, чтобы найти разъяснение термина «портфельная теория». Самый курьезный случай: когда я ввел в поисковую строку название одной из первых поисковых компаний, Inktomi, причем в собственной поисковой машине, поиск не дал результатов.

Первый шаг Пейджа, который пытался отследить источники веб-цитирования, был тривиальным: он просто проверял все ссылки на каждой странице. Обратный процесс, позволявший установить, какие страницы связаны с данной страницей, оказался весьма трудоемким. Пейдж создал алгоритм отслеживания обратных ссылок, получивший название «BackRub».

Когда эту трудность удалось преодолеть, возникла другая, более существенная: не все ссылки равнозначны по «весу». Ссылка с веб-страницы, на которую ссылается множество других веб-страниц (к примеру, основополагающая статья признанного эксперта), «весит» куда больше, чем ссылка из доклада школьника. Поэтому Пейдж разработал еще один алгоритм (PageRank, в честь самого себя, разумеется) – для вычисления значимости той или иной веб-страницы.

Вскоре Пейджу и его соратнику Сергею Брину стало ясно, что они, фигурально выражаясь, гонятся за стремительно убегающей борзой. В Сети уже накопилось около десяти миллионов страниц с сотней миллионов связей между ними как минимум, и количество страниц и ссылок ежегодно увеличивалось двадцатикратно.

К восторгу Пейджа и Брина, выяснилось, что их алгоритмы позволяют точно определять наиболее авторитетные и релевантные страницы. К примеру, тексты уважаемых академических, правительственных и отраслевых источников значительно опережали в результатах выдачи страницы школьников и всякого рода шизофреников. Пейджу и Брину удалось сделать то, чего не смогли добиться первые поисковые механизмы, будь то AltaVista или Excite.

Пейдж и Брин «нагнали» свою борзую, и та повлекла их вдаль на огромной скорости. Из-за стремительного роста Сети алгоритм BackRub в ходе работы отнимал почти половину интернет-канала Стэнфордского университета (а ведь это учебное заведение располагает обширными сетевыми связями). Пейджу и Брину пришлось выбирать – либо завершить проект, либо перенести его из академической «утробы» в мир коммерции. Они не могли дождаться лучшего момента, чтобы избрать второй путь: отмечу, кстати, что большинство исследователей с факультета компьютерных наук Стэнфорда или основали собственную компанию, или консультируют стартапы. Остальное, как говорится, уже история.

Читатель этой книги, возможно, по несколько раз в день пользуется поисковиком «Гугл», ожидая, что в подавляющем большинстве случаев поисковый алгоритм компании выдаст ему в верхних строках (сразу под рекламными объявлениями, приносящими корпорации колоссальные доходы) наилучшую, самую релевантную информацию и отошлет в «хвост» результатов домыслы лунатиков и подростковые блоги, а также инфицированные вирусами сайты.

Педофильский скандал в католической церкви, ознаменовавший последнее десятилетие, служит отличным примером эффективности Сети. Священники, как ни прискорбно, соблазняли детей чуть ли не с самого рождения церкви как института, хотя, сказать по правде, многие обвинения против них политически мотивированы.

В 1871 году отлучили от церкви австралийскую монахиню Мэри Маккиллоп, которая поведала о сексуальном развращении детей отцом Амброзом Китингом. (Позже ее канонизировали, это единственная австралийская святая.) В 1947 году католический священник Джеральд Фицджеральд основал в сельской глубинке штата Нью-Мексико реабилитационный центр «Слуги святого духа», куда принимали священников, оказавшихся в тяжелом положении или уличенных в неподобающем поведении. Разумеется, туда прибывали и братья, которых обвиняли в педофилии. Фицджеральд довольно быстро понял, что педофилы неизлечимы, а потому рекомендовал отлучать их от церкви. Десятилетиями Ватикан игнорировал предупреждения и рекомендации Фицджеральда, им не внимали ни священнослужители, ни миряне.