— Немедленно убери нож! Надеюсь, ты знаешь, что значит, когда я говорю, что это только игра.

Коля серьезно кивнул.

— Совершенно точно! Много лет играл на арене. Игра закончиться, когда один не встает.

— Он шутить! — торопливо произнес Володи, бросая на Колю мрачный взгляд.

— А почему он так странно разговаривает? — поинтересовался Артакс. — Обычно он говорит очень хорошо.

— Сегодня я есть сильно злой большой варвар. А злой варвар говорить зло плохо, глупый Арама язык. Этого от нас ожидают крестьяне, — весело объявил кулачный боец. — Я всегда так делать.

По лицу Володи Артакс понял, что тому это даже близко не кажется таким же забавным, как Коле.

— Мы принимаем вызов, — крикнул им Ашот.

Коля улыбнулся.

Датамес подвел их к высохшему руслу реки, у которой располагался их лагерь. Там был очищенный от камней и гальки участок шагов в семьдесят длиной. Под ногами был песок. Мягко поднимающиеся берега находились на расстоянии шагов тридцати друг от друга.

Артакс занял место посреди поля. Оловянные сгруппировались справа и слева от него. Коля и Володи что-то обсуждали на своем родном языке.

Заметив его встревоженный взгляд, Володи поднял руки, успокаивая его.

— Не тревожиться. Коля знать, что это не такой игра, как на арена.

Артакс поглядел на берега, густо усеянные зеваками. Оставалось надеяться, что Датамес знает, что делает. Нельзя, чтобы произошло нечто подобное, как с показательным сражением против колесниц.

Гофмейстер передал Аарону наполненный песком кожаный мешочек и удалился на отвесный склон. Раздался сигнал горна.

— Игра начинается! — звучным голосом крикнул Датамес. — Пусть победит сильнейший!

Крестьяне собрались вокруг Ашота. Казалось, они нервничают.

— Идти вперед, — спокойно произнес Володи.

Коля кивнул и подал мужчинам знак идти вперед.

— Твои способности руководителя просто потрясают.

Артакс пытался не обращать на голос внимания. Он пошел вперед вместе с оловянными.

— В атаку! — вдруг закричал Нарек, и все крестьяне одновременно ринулись вперед. Но не в линию. Они бежали к нему! Артакс уперся ногами в землю и приготовился дать отпор, когда полноватый крестьянин толкнул его плечом.

— Прости, величайший, — пробормотал Нарек, покраснев до ушей, и снова толкнул его.

Худощавый парень прыгнул вперед и обхватил ноги Артакса. Еще один толкач. Бессмертный упал.

— Он наш! — закричал кто-то. В тот же миг Нарек упал на него.

Артакс с трудом перевел дух, пытаясь оттолкнуть старого друга в сторону, когда на него бросилось еще одно тело, и еще одно, и еще… Голубое небо пустыни исчезло за машущими руками.

Кто-то над ним выругался. Артакс отчаянно пытался высвободиться. Его схватили за правую руку и потянули в сторону. Колени сжали. Он едва мог шевельнуться.

Сигнальный горн прозвучал во второй раз.

— Победитель… — Больше ничего Артакс не услышал, поскольку кто-то ударил его коленом по уху.

Наконец мужчины, вдавившие его в землю, поднялись. Когда Артакс встал, слегка покачиваясь, чувствовал он себя так, словно по нему прошелся табун лошадей. Володи с широкой ухмылкой с кожаным мешочком в руках стоял на коленях у линии крестьян. В стороне от него над Ашотом стоял Коля. Кулачный боец в позе победителя поставил ногу на спину крестьянину. На берегах было тихо. Никто не радовался победе оловянных. Мысленно Артакс вздохнул. Нет, эта игра нисколько не улучшила настроение в войске.

— Простите, — смущенно пробормотал Нарек, не решаясь поглядеть ему в глаза, и пошел прочь с поникшими плечами. Остальные крестьяне пошли за ним. Последним поднялся парень, который держал его ноги. Худая фигура с бледным куском кожи под подбородком и недавно обритой головой.

— Тысячу раз прошу прощения за неприятные моменты, — театрально кланяясь, объявил он. В его голосе слышался непривычный акцент, несмотря на то что на языке Арама он говорил бегло. Казалось, ему все равно, победили их или нет.

— Ты не из Бельбека, верно?

Мужчина поднял на него взгляд. Неужели в его глазах страх?

— Конечно, он тебя боится. Хоть кто-то после того, как ты вел себя как дурак на глазах у пары тысяч крестьян там, на берегах.

— Я прожил пару лет в деревне неподалеку от города Нари. Ашот меня завербовал. Он решил, что этого достаточно, чтобы присоединиться ко «Львам Бельбека».

— «Львам Бельбека»? — Артакс едва не расхохотался. — Что это такое?

Худощавый парень поглядел на своих товарищей.

— Мы так назвали себя. Многие из новых боевых отрядов выбрали себе имена.

— А как тебя зовут?

— Ламги.

— Смотри не подай ему руку, дурак-крестьянин! Ты верховный правитель!

Артаксу было наплевать на причитания Аарона, и он схватил предплечье Ламги, прощаясь с ним по-воински.

— Береги себя, Ламги, — с улыбкой произнес он. — В следующий раз я швырну тебя на землю.

К нему подошел Ашот. Он шел неровно, держась рукой за живот.

— Что это было? Никто из ваших лейб-гвардейцев не пришел вам на помощь, великий Аарон! Что это за люди такие?

— Люди, которые знают, что вы ничего мне не сделаете. Каков был твой план? Все бросаются на меня, а пока моя лейб-гвардия пытается их растащить, ты с кожаным мешочком бежишь на другую сторону поля?

— Примерно так, — недовольно признался Ашот.

— Неплохой план, — он хлопнул крестьянина по плечу. — Твои ребята славно сражались.

— Это еще не все, — раздраженно ответил Ашот. — Я хочу еще одну игру.

Коля услышал его слова. Широко усмехаясь, он направился к ним.

— У тебя есть острый ребра, парень, — он пожал ему левую руку. — Но ты думать, ты пережить еще один мой удар?

— Смотри, чтоб ты не заработал еще одну кожаную руку! — Ашот был на голову ниже кулачного бойца и примерно вдвое легче, но не отступил ни на шаг.

Коля отодвинул в сторону кожаный клапан и выпустил из руки клинок.

— Наша награда, Володи.

Когда речь шла о деньгах, Колино чувство юмора заканчивалось. Как бы там ни было, теперь он говорил без акцента и с правильными падежами.

Капитан лейб-гвардии бросил Коле кожаный мешочек, который тот лениво поймал одной рукой и вспорол ножом. Из песка он выудил серебряную монету и бросил Ашоту мешочек под ноги.

— Конечно же, мы снова будем играть на деньги. Ставлю золотой на нашу победу. Ты как, крестьянин?

— Я найду деньги, — Ашот побледнел от ярости.