litbaza книги онлайнРазная литератураПроисхождение христианства из гностицизма - Артур Древс

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 128
Перейти на страницу:
связь между словами и делами Иисуса и подчер­кивает их параллелизм с ветхим заветом. При этом в гно­стическом понимании чудотворной силы веры он вполне со­лидарен с Марком и непосредственно опирается на Павла (Гал. 1, 16), когда он вкладывает в уста беседующего с Пе­тром Иисуса следующие слова: «Не плоть и кровь открыли тебе это»; да и вообще он неоднократно приводит изречения Иисуса, которые своей враждебностью по отношению к иудеям и благосклонностью по отношению к язычникам ясно свидетельствуют о том, что они позаимствованы у Павла (8, 10; 11, 22; 12, 41; 20, 1 — 16; 21, 43; 22, 1 — 14; 24, 14; 28, 19). Однако, это настроение только случайное и прехо­дящее. Оно не столько направлено против иудейского на­рода в целом, сколько против отдельных его представителей, противодействовавших новому учению, и объясняется, по­скольку оно не зиждется на более поздней интерполяции, лишь его кратковременным негодованием по поводу скепти­цизма и косности сторонников старой веры; в связи с этим создается впечатление, будто он относится к язычникам очень дружелюбно; на самом же деле такое настроение от­нюдь не соответствует его личным взглядам.

У того самого Матфея, в евангелии которого сказано: «Итак идите, научите все народы» (28, 19), Иисус запрещает своим ученикам ходить на путь к язычникам и входить в го­род самаринский.

В другом месте евангелии Матфея Иисус говорит о том, что он послан только к погибшим овцам дома Израилева (15, 24), а слова, с которыми он обращается к ханаанеянке, находятся в достопримечательном противоречии со всем су­ществом обычного мягкого и доброго спасителя. «Не хо­рошо», говорит он ей (как и у Марка), «взять хлеб у детей и бросить псам» (15, 26), а своим ученикам он внушает: «Не давайте святыни псам», при чем под псами, несомненно, под­разумеваются язычники. Мы имеем здесь дело с таким же самым двойственным настроением, как и у Павла, который, несмотря на свое пренебрежение к иудейскому закону и свою вражду к иудейству, с гордостью причисляет себя к евреям (2 Кор., И, 22; Фил. 3, 5), хвалится тем, что он из рода Израи­лева, колена Вениаминова (Ридол. И, 1; Фил. 3, 5), и не пере­стает чувствовать и мыслить по-иудейски (ср. Гал. 2, 15) и даже при случае опирается на авторитет отвергаемого им закона (1 Кор. 9, 9; Гал. 3, 13) [58]).[59]

Яснее всего иудейская основа евангелия Матфея выра­жена в приведенных там изречениях Иисуса по поводу за­кона, направленных против враждебных закону преувеличе­ний со стороны гностиков типа Павла II. «Не думайте», го­ворит спаситель Матфея в нагорной проповеди, этом своде основных взглядов евангелиста на вопросы практической и нравственной жизни, «не думайте, что я пришел нарушить закон или заветы пророков; не нарушить пришел я, но на­помнить. Ибо истинно говорю вам: доколе не пройдет небо и земля, ни одна йота или ни одна черта не прейдет из закона, пока не исполнится все. Итак, кто нарушит одну из заповедей сих малейших, и научит так людей, тот малейшим наречется в царстве небесном» (5, 17 и сл.). Таким образом, в то время как Павел учит, что «если законом оправдание, то Христос напрасно умер» (Гал. 2, 21), наиболее умеренное те­чение среди иудейского сектанства, представляемое Мат­феем, признает без обиняков силу закона. В то время как Павел твердит исключительно об оправдании верой, не прида­вая никакого значения делам закона, в нагорной проповеди у Матфея говорится: «по плодам их узнаете их» (7, 16), а богатому юноше на его вопрос, что ему делать, чтобы об­рести вечную жизнь, Иисус отвечает: «Если хочешь войти в жизнь вечную, соблюди заповеди» (19, 17). Имеет ли притча о человеке, сеющем плевелы между пшеницей (13, 24 сл.), непосредственное отношение к Павлу, как это полагает Гаусрат, неизвестно. Но не подлежит сомнению, что, говоря о «лжепророках», от которых Иисус предостерегает верую­щих и которые «приходят в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные», евангелист имеет в виду враждебных закону лжеучителей; на них же намекает он, упоминая о терновни­ках, не приносящих добрых плодов (7, 15 сл.). Они враги того направления среди последователей христа, в интересах которого пишет Матфей, и стремятся к полному обособлению христианской веры от традиционной иудейской религии. «Отойдите от меня, делающие беззаконие!» — восклицает по их адресу спаситель (7, 23).

Таким образом, Матфею спаситель нужен для устано­вления связи между новой верой и иудейской религией за­кона, и евангелист пользуется авторитетом Иисуса как ору­жием в борьбе против абсолютного отрицания закона гно­стиками.

Лука

Гораздо ближе, чем автор первого евангелия, которого не без основания считают примкнувшим к христианской вере иудейским раввином, стоит к павлинизму автор третьего евангелия. Правда, Лука не только не высказывается прин­ципиально против так наз. иудео-христианства, но, напро­тив, стремится находиться с ним в контакте, прилагая, напр., все усилия к тому, чтобы подкрепить страдания и смерть мессии свидетельством писаний; воскресший Иисус, по-видимому, в связи с 1 Кор., 15, 4, решительно ссылается у него на закон, пророков и писания (24, 25 и сл.) и связывает свои изречения с тем, что написано в законе (10, 26); как и у Матфея, он заявляет: «Скорее небо и земля прейдут, нежели одна черта из закона пропадет» (16, 17). Но всё же его сим­патии не на стороне этого по-иудейски мыслящего Иисуса, а на стороне того Павлова спасителя, образ которого устре­мляется за пределы иудейства и который углубляет и пре­одолевает праведность закона при помощи праведности образа мыслей и праведности, веры.

Вымышленная родословная Иисуса возглавляется у него не Авраамом, прародителем всех иудеев, как у Матфея, а Адамом, праотцом всего человечества, очевидно с целью изо­бразить Иисуса как «второго Адама», в смысле Павловой христологии. Рождение Иисуса происходит по евангелию Луки при звуках пения небесного воинства, и, как это часто описывается в античных мифах, пастухи первыми привет­ствуют только-то родившегося сына божия. Следовательно, Иисус фигурирует у Луки уже не в качестве иудейского мессии, напоминающего собой раба божьего Исайи, как у Матфея, а в качестве предсуществующего спасителя мира, являющегося как бы воплощением извечной премудрости отца, которая спускается с небес на землю, будучи рождена пречистой девой[60]. Царство, которое он собирается осно­вать, это — не чаемое иудеями мессианское царство; оно за­ключается в пришествии духа в лице самого Иисуса и учре­жденной им общины (9, 27; 11, 20, 9; 17, 20 и сл.; 21, 31). И в полном соответствии с этим при своем первом выступле­нии Иисус Луки говорит не о

1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 128
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?