Потом Элида устроила маленький спектакль: запнувшись хромой ногой за выбоину в полу, споткнулась и упала. Однако боль была самой настоящей. Цепь натянулась, угрожая оторвать ей ногу. Пол оказался таким же холодным, как и дверь.

Никто из надзирателей и не подумал ей помочь.

Элида тянула время, растирая ногу и пытаясь встать. У нее гулко колотилось сердце.

А потом дверь приоткрылась.

Элиду снова и снова тошнило. Манона молча ждала, когда это прекратится.

Дозор Черноклювых случайно наткнулся на нее в каком-то коридоре. Элида сидела в луже собственной мочи и тряслась. Зная, что служанка теперь находится под властью Маноны, дозорные приволокли ее к главнокомандующей.

Астерина и Соррель с каменными лицами стояли позади Маноны. Элида вновь склонилась над ведром. На этот раз ее вытошнило лишь слюной вперемешку с желчью. Переведя дыхание, девчонка подняла голову.

– Докладывай, – велела Манона.

– Я видела то помещение, – охрипшим голосом произнесла Элида.

Ведьмы замерли.

– Кто-то открыл дверь, чтобы взять белье, и я смогла увидеть то, что там внутри.

При ее острых глазах и врожденной наблюдательности она успела увидеть слишком много.

– Говори, не тяни, – потребовала Манона, прислонившись к столбу кроватного балдахина.

Соррель и Астерина перешли к двери, следя, чтобы никто не подслушал.

Элида оставалась на полу, отставив вбок увечную ногу. Такой огонь в ее глазах видели немногие. Даже Манона больше не решалась ее торопить.

– Тот, кто открыл мне дверь, внешне был похож на красивого молодого человека с золотистыми волосами. На шее – черный ошейник. Но только это был не человек. В его глазах – ничего человеческого.

«Должно быть, из валгских принцев», – подумала Манона.

– Я нарочно споткнулась и упала, чтобы посмотреть, кто откроет дверь. Он увидел меня на полу и улыбнулся. И сразу из него такая темнота поперла…

Элида опять склонилась над ведром, напряглась, но рвоты больше не было.

– Я сумела увидеть то, что за его спиной.

Элида поочередно посмотрела на Манону, Астерину и Соррель.

– Вы говорили, ведьмам должны… вживить кусочки камней.

– Да, – подтвердила Манона.

– А вы знали, сколько раз подряд?

– Что? – едва не вскрикнула Астерина.

У Элиды срывался голос – не то от страха, не то от гнева.

– Вы знали, сколько раз ведьмам будут вживлять камни, прежде чем отпустят?

В голове Маноны установилась пугающая тишина.

– Продолжай.

Лицо Элиды смертельно побелело, отчего веснушки стали похожими на брызги крови.

– Судя по тому, что я видела, каждая ведьма хотя бы один раз произвела потомство. Сейчас они накануне новых родов.

– Быть того не может, – выдохнула Соррель.

– Они дали ведьмино потомство? – осторожно спросила Астерина.

Элиду одолел новый приступ рвоты. Рвало ее достаточно долго.

– Расскажи про ведьмино потомство, – велела Манона, совладав с собой.

– Это не ведьмино потомство. Они даже на младенцев не похожи, – выпалила Элида, закрыв лицо руками. – Это другие существа. Демоны. Кожа напоминает черный алмаз. У них не лица, а морды, усеянные зубами. Клыки. Да, у них уже есть клыки. Но не такие, как у вас, – добавила она, опуская голову. – У них зубы из черного камня. И никто из родившихся не похож на вас.

Если слова Элиды ужаснули Астерину и Соррель, внешне это никак не проявлялось.

– В каком состоянии Желтоногие? – спросила Манона.

– Они прикованы к столам. Или к алтарям. Они все плакали и умоляли этого, со светлыми волосами, их отпустить. Но они… они вот-вот должны родить. И тогда я побежала. Побежала со всех ног… Это так страшно… так страшно.

Не выдержав, Элида заплакала.

Манона повернулась к своим заместительницам.

Глаза побледневшей Соррели были полны гнева, но она тут же опустила голову.

Зато Астерина выдержала взгляд Маноны. Никто из подчиненных еще не глядел на нее с такой откровенной яростью.

– Ты позволила смертным сделать это.

Манона взмахнула рукой, сверкнув железными ногтями:

– Мои приказы не обсуждаются. И задания, которые нам дают, тоже.

– Это не выполнение приказа! – выкрикнула Астерина. – Это неслыханная мерзость!

Перестав плакать, Элида бочком переместилась к очагу. Подальше от назревающей ссоры.

Ее удивили слезы в глазах Астерины. Настоящие слезы.

– Никак у тебя сердце размягчилось? – прорычала Манона. – Слишком чувствительной стала.

Она поймала себя на том, что говорит точь-в-точь как бабушка. Даже интонации те же.

– Ты позволила смертным сделать это! – заорала Астерина.

– А ну успокойся! – одернула ее Соррель.

Астерина яростно оттолкнула Соррель, и та ударилась спиной о комод. Не дав ей очухаться, разгневанная ведьма подскочила к Маноне.

– Ты отдала ему этих ведьм! Отдала и радовалась, что не Черноклювые!

Манона стремительно протянула руку, намереваясь ухватить Астерину за горло. Но Астерина перехватила ее руку, глубоко вонзив свои железные ногти. Хлынула кровь.

Какое-то мгновение единственным звуком был стук падающих на пол капель крови.

За спиной Астерины блеснул кинжал Соррели. Одно слово главнокомандующей, и лезвие вонзится в спину непокорной ведьмы. Манона могла поклясться, что у Соррели чуть дрожит рука.

– Больше ты не будешь задавать вопросов, – сказала Манона, глядя в пылающие черные глаза Астерины. – И не будешь чего-либо требовать. Отныне ты не являешься моей второй заместительницей. Тебя заменит Васта. А ты…

Астерина засмеялась, хрипло и как-то обреченно.

– Выгнать меня – проще простого. Но ты ничего не сделаешь, чтобы помочь тем Желтоногим ведьмам. Ты палец о палец не ударишь. Ты не станешь сражаться ни за них, ни за нас. Зачем тебе осложнять отношения с герцогом и его прихвостнем? И потом, что скажет твоя бабушка? Почему она не ответила ни на одно твое письмо? Сколько ты их послала?

Железные ногти Астерины все глубже вонзались в руку Маноны. Та спокойно выдерживала боль.

– Завтра утром, во время завтрака, ты будешь наказана, – прошипела главнокомандующая и с силой оттолкнула свою разжалованную заместительницу.

Потом опустила окровавленную руку. Нужно поскорее перевязать рану. Кровь на ладони и пальцах была такой знакомой…

– И учти, Астерина Черноклювая: если ты попытаешься освободить их или сделаешь иную глупость, следующим твоим наказанием станет казнь.