7 августа. Император настаивает на военном походе в Азиану. Геббот мне сказал, что сам правитель Эвраны, конечно, никуда не поедет – для этого есть маршал Хесстальн. Император уже немолод и вынужден доверять талантам своих военачальников. Я спросил: «Если поход состоится, кто будет представлять Орден?» Он печально наклонил свою бритую голову и сказал: «Очень многие, мальчик мой. Может быть, и мы с тобой тоже». И теперь я думаю, хорошо это или плохо, потому что я помню последнее письмо Веннтина (я был бы рад, если бы оно оказалось фальшивым). У многих магов Ордена (и меня в том числе) ввели в действие статьи договора, действительные в военное время. Единственная приятная новинка – платить будут на двадцать дукатов больше, а остальные всячески ограничивают мою свободу – и физическую, и творческую.

9 августа. Опять на моей улице «народные» волнения!.. Сегодня я решил пойти в Орден (плечо уже почти не болит, а повязку я два раза менял в Академии), но вдруг во время завтрака услышал со стороны Береговой какие-то непонятные шумы. Здание Народного совета оцепили гвардейцы и внутрь никого не пропускают. Сами народники в небольшом количестве сгрудились на противоположной стороне улицы и разжигали толпу антиимперскими речами. То есть призывали дезертировать из ополчения и всячески способствовать «укреплению» азианской независимости. Они мотивировали свои призывы тем, что, мол, уменьшение товаропотока из колонии даст толчок нашей собственной закостеневшей экономике, и образуются новые рабочие места. Звучало убедительно, но обидно для большинства эвранцев, собравшихся на улице (для меня, глядящего из окна, в том числе – и никакая рана, полученная от «патриотов», в этом вопросе не смогла бы меня поколебать). Боюсь, Народный совет может постичь участь азианской торговой миссии. Лучше бы народники (большинство из них – родственники крупных купцов и производителей; именно деловые люди Империи в конце прошлого века учредили этот орган «народовластия») издали проимперский манифест и возглавили ополчение.

12 августа. Объявили состав группы магов, которая примет участие в походе. В нее вошли Эннеллий, Дадденк и Таккульн, все со стажерами, а также Бекк и я. Дадденк будет заниматься водной стихией (много ли в горах воды?), Бекк трясти камни и почву, Таккульн жечь врага магическим пламенем, а я, соответственно, атаковать азианцев с воздуха, при помощи своей летающей «корзины». Эннеллий станет нас организовывать и объединять наши усилия. Ополченцы и гвардейцы будут находиться под командованием маршала Хесстальна, который при этом станет рекомендовать Эннеллию, как лучше громить узкоглазых. Я почти не сомневался, что меня возьмут в поход против азианцев – кто еще сможет летать над ними, отбиваясь от магических ударов и разведывая расположение войск (а то и швыряя в них магические бомбы)? Хорошо, что мамы нет в городе, нет нужды никого успокаивать (отец непоколебимо уверен в моей мощи и неуязвимости). Дециллий сказал, что тоже рассчитывал принять участие в походе, однако последнее испытание его нового светового оружия (луч при этом испепеляет цель) закончилось крахом – неожиданно лопнуло собирающее свет стекло, крайне сложное по составу и трудное в исполнении. Зиммельн был страшно зол и хотел оштрафовать Дециллия или даже судить как саботажника, однако Эннеллий поставил секретаря на место. Так армия осталась без сильного подспорья.

15 августа. Сегодня выступили в «северный» поход, как обозвало его командование армией. Взял с собой пачку листов, полную чернильницу и свежее перо, и все время таскаю этот груз с собой, в кармане плаща. Я хочу иметь возможность зарисовывать расположение противника, а также вести записи прямо на «поле» боя (то есть в гондоле, откуда я буду поражать врага). Есть еще официальный летописец, но он будет фиксировать подвиги военачальников и простых гвардейцев, а мне это не очень интересно. Шпионы донесли, что азианцы подтягивают к границе значительное войско, не уступающее по численности нашему, а вместе с нами по тракту пешком и в повозках движется тысяч двенадцать гвардейцев и ополченцев. Из сел, попадающихся на тракте, постоянно вербуются новые солдаты (самые крепкие крестьяне, не успевшие разбежаться), так что к предгорьям в наших рядах будет до пятнадцати тысяч воинов. Я пишу в своем лабораторном журнале (делаю вид, что фиксирую мысли по поводу предстоящих магических сражений).

16 августа. Наша немногочисленная магическая группа едет сразу за маршальской повозкой, в собственном фургоне. Спим мы тут же, благо места достаточно (хотя и тесновато, но это все же военный поход, а не «прогулка»). Пока есть время, распределяем обязанности (на время боя) и рисуем разные схемы взаимодействия. Мне в них уделяется вспомогательная (или основная, с моей точки зрения) роль – вести воздушную разведку и направлять удары Бекка и Таккульна. Дадденк замыслил растопить снеговые шапки (при помощи Таккульна) и бросить водные потоки на головы узкоглазых. Все остальные полагают, что при этом пострадают и наши, эвранские солдаты, но Дадденк упорствует и клянется, что легко справится с обезумевшей водой.

18 августа. Начались предгорья – повозка то ползет вверх, то скатывается вниз, подпирая крупы лошадей. Едва удерживаем их от паники. Здешнее злое солнце жарит, как в июле: у меня с лица стала облезать кожа. Эннеллию нездоровится, он второй день лежит в медицинском фургоне (для высших военачальников) и подкрепляет силы магическими снадобьями и целебным вином.

20 августа. Мы в нескольких часах хода от Гайерденского перевала. Хесстальн отдал приказ остановиться и выслать вперед отряд разведчиков. Пыль, поднятая нашим воинством, постепенно оседает обратно, однако на юге она все еще вьется – подтягиваются замыкающие колонну ополченцы. С нашего места видна большая часть колонны – ставка расположилась сбоку от тракта, в широкой расселине между скал. Здесь далеко не так жарко, как на равнине (хотя солнце по-прежнему светит очень ярко), и гвардейцы кутаются в меховые плащи. Я сам облачился в теплый свитер и вязаные штаны (все это выдали мне в Интендантстве накануне выступления, как и красную шапочку, но ее я не ношу, какая-то она глупая)… Продолжаю через несколько часов. Передовой отряд вернулся с перевала и сообщил, что противник соорудил на нем редут, который охраняет неизвестное количество солдат. В самом заграждении, конечно, оставлен узкий проход (шириной в один фургон), забранный тяжелой чугунной калиткой. Хесстальн собрал всех капитанов и Эннеллия в своем шатре и долго совещался с ними. Несколько минут назад Мастер явился к нам и приказал мне готовиться к ночной разведке на «корзине». Серьезно опасаюсь, что мои вещества могут не сработать в разреженном горном воздухе.

21 августа. Только что вернулся от Хесстальна, которому показывал схему расположения азианцев. С наступлением темноты я поднял в небо «корзину» и направил ее в сторону перевала, но полетел, конечно, не над трактом, а сразу поднялся локтей на двести (чтобы не врезаться ненароком в скалу). Путь занял около получаса (летел я очень быстро, на пределе возможного). Когда я увидел внизу свет от костров, замедлился и вообще постарался не очень влиять на парус – вдруг какой-нибудь их маг сейчас следит за небом: тогда он тотчас заметит свечение своего талисмана. Но никто не послал в меня сгусток магической энергии, и я методично пересчитал костры и палатки азианцев (и даже их тягловый скот – однорогих буйволов, на всякий случай) и набросал примерную карту местности. Западный бок тракта, действительно, представляет собой снежный склон, но снега на нем не так много (четвертинка луны позволила мне рассмотреть его). Через час выступаем. Я пока пойду со всеми, а ближе к гребню перевала заберусь в гондолу. Дадденков стажер загорелся желанием составить мне компанию, чтобы разить врага сверху, но учитель осадил парня – он ему понадобится на земле, для подтаскивания магических «снарядов». Основные силы нашей армии будут ждать, пока мы общими усилиями не разрушим вражеский редут, а затем ринутся в пролом, сметая низкорослых азианцев. Кстати, выяснилось, что управлять движением гондолы в горных условиях даже легче, чем на равнине.