Как только Эмили после приземления переключила телефон в обычный режим, он сразу ожил. Напоминания, обязательства, рабочая схема. Пропущенные звонки, короткие фанфары эсэмэсок, мелодичные звоночки непрочитанных мейлов. Двести восемь штук. Звуком вынимаемой пробки напомнил о себе фейсбук, хотя она им почти не пользовалась – не хватало времени. Надо будет отключить эту дичь. Сидишь, скажем, в суде, а в кармане у тебя: плюп-п! плюп-п! Пробка за пробкой.

Сразу поехала в бюро, хотя было уже начало шестого.

Долго она не удержится. Вышибут. Поездка на Майорку, два уголовных дела, в которых она по-прежнему чувствовала себя наивной, как первокурсница. Да еще мама с папой дома… то зовут съездить на Фьедерхолм и там пообедать, то им надо обязательно посмотреть Оружейную палату с рыцарскими доспехами. По крайней мере, поесть ланч вместе. Здесь, в городе, не тратя времени на поездки.

Пропущенные звонки: большинство от матери.

В такси проглотила стесолид. Оформление договора с Investor Incubation PPL… чертова уйма работы.

Надо бы кончать с пилюлями. Хотя… она пьет их не так долго. Еще несколько дней дела не решают.

Микроволновый ужин с Йоссан в бюро. Они даже не пошли в столовую этажом ниже. Эмили надо было бы сходить к Беньямину, назвать имя Педера Хульта, но на это просто не было времени. Надо подготовиться к Николиному суду.

Фабричное рагу в микроволновке разогрелось довольно странно. Сначала обожгло язык, а следующий кусок оказался совершенно ледяным. Пожалела, что не сбегала в «Макдоналдс» на углу.

Йоссан вообще ничего не разогревала – достала из холодильника большую пластмассовую бутылку.

– Начала новую диету, – сообщила она. – Очень сочная.

– В каком смысле?

– В прямом, – улыбнулась Йоссан. – Только соки. Сегодня – только соки. На завтрак, на обед, на ужин. Вот это, к примеру, – волшебная смесь. Капустный сок, шпинатный, подсолнечный, огуречный, роман-салат, имбирь. Полезно – до ой не могу. Хочешь попробовать?

Эмили лизнула. Кислое пойло с сильным привкусом имбиря. Скорчила гримасу.

– Пиппа… не понравилось? Что ж… могу только заверить: в тысячу раз полезней, чем пилюли, которые ты глотаешь.

Эмили быстро оглянулась. Никого, кроме них, в конторе не было. Откуда она знает?

– Я очень скверно себя чувствую, Йосефин. Ты много чего не знаешь.

Боже, как ей не хватает Тедди…

На следующий день обещала поесть ланч с родителями. Секретарша заказала стол в «Лидмаре», там чудная открытая терраса. Но, как назло, дождь не кончался. А может, и не назло – вдруг родителям надоест мокнуть, они соберутся и уедут к себе в Йончёпинг.

Дожидалась отца с матерью, то и дело поглядывая на часы. У нее самое большее час. Накануне, поев, она взялась читать материалы предварительного расследования. Дело Николы. Не слишком толстая папка, но, как выяснилось, многого она не знала. Начала подчеркивать, ставить вопросительные знаки на полях. Перевела свои замечания в компьютер. Ее исходная точка – позиция, занятая обвиняемым. Совершенно неважно, что она сама думает. Никола все отрицал, ни в чем не сознавался. Он шел к дяде Тедди, а на него набросилась полиция. И собака искусала.

– Ой, какое прелестное место! – наконец-то появились родители. – И знаешь, что они спросили, когда мы вошли? «Вы – Янссоны?» Видно, что ли, по нам, что мы – Янссоны? Невероятно!

В тот раз Николе тоже предъявляли обвинение: мелкие кражи, торговля краденым, драки. А сейчас преступление, как он понимал, довольно серьезное: кража со взломом, порча имущества, незаконное применение взрывчатых веществ… много чего. И он ожидал, что зал суда будет поторжественнее, что ли.

Из окна видно здание, где его держали последние недели. Если поднять голову, можно даже разглядеть нарезанную на ломти, как торт, прогулочную площадку. Керим исчез. Вознесся в небеса с внезапностью ангела и с такой же внезапностью исчез. Shawshank Redemption[97].

Но зал все же не маленький. Высокий подиум для судейского стола. Скамьи светлого дерева со светло-зелеными кожаными сиденьями. Довольно солидно. Никаких финтифлюшек, современный минималистский стиль. За спиной председателя и членов суда натянута ткань, тоже зеленая. Цветовое решение дурак поймет: светло и зелено. Типа: всем должно нравиться. Внушать хорошее и бодрое настроение. Танцуйте вальс, господа.

Судья: женщина средних лет с таким выражением лица, будто у нее болит горло. Сколько Никола ни смотрел, ни разу не заметил даже подобия улыбки. Прямо как та сволочная тетка в «Женщине в черном 2». Члены суда: родились, наверное, в девятнадцатом веке. Никола даже загадал: кто начнет храпеть первым. Единственный человек, который, как показалось Николе, не осудил его еще до того, как он появился в зале, – секретарь. Молодой парень с недельной щетиной, чем-то похож на Симона Мюррея, то и дело поправляет узел галстука. Все теперь с этой щетиной.

– Доброе утро, – громко сказала Эмили, как только они вошли в зал.

Ему понравилось – в голосе уверенность и готовность к бою.

Она зашла за ним в тюрьму, и они пошли сюда вместе. В сопровождении надзирателя, разумеется. И в наручниках.

Обвинитель уже за своим столом. Налаживает компьютер.

Женщина с жидкими волосами, настрой виден за километр: «я-твой-бюрократический-палач». Сука в таком сучьем обличье, что сучее не представишь.

Эмили предупредительно выдвинула стул для Николы, открыла портфель и начала доставать бумаги. Сколько их! Все уже давно сели, а она все стояла и раскладывала книги, папки и отдельные листы. У Николы потеплело на душе. Его адвокат. Сразу видно: подошла к делу всерьез.

– Доброе утро, – тихо произнесла судья. Точно что-то с горлом. – Начинаем заседание по делу В-2132-15. Обвинение предъявит районный прокурор Карин Форсрюд. Я не ошибаюсь?