за то, что сразу тебе обо всём не сказал. Если ты меня прогонишь, я всё пойму и уйду.

Хлёсткая пощёчина звонко впечаталась мне в щёку.

– Дурак! Не смей так больше говорить! Никуда я тебя не отпущу. Тем более что Марина благословила нас.

– Марина?! – спросил я удивлённо. – Погоди, но ведь я не говорил тебе, как её звали.

Я вопросительно посмотрел на Настю, но она лишь покачала отрицательно головой, удивлённо глядя на Ольгу.

– Когда мы только поженились, в одну из ночей мне приснилась женщина. Она была точь-в-точь как я, только старше. Она долго смотрела на меня, а потом сказала: «Здравствуй, Оля! Меня зовут Марина. Я очень рада что вы с Витей нашли друг друга. Будьте счастливы, всегда любите друг друга и верьте друг другу». Потом она улыбнулась мне и растворилась. Тогда я не поняла, что это был за сон, и вот теперь всё встало на свои места.

Я нежно обнял жену и произнёс:

– Прости, любимая. Я никогда тебя не оставлю.

– Ладно, вы пока тут воркуйте, а я схожу на кухню и помогу тётке Дарье с обедом. – Настя упорхнула из комнаты.

– Ты завтра уезжаешь на фронт? – спросила Ольга, прижавшись ко мне.

– Да. После обеда я должен быть на аэродроме.

– Я боюсь. Боюсь, что, если с тобой что-то случится, я останусь совсем одна. Я хочу, чтобы ты оставил мне частичку себя. Я хочу, чтобы у нас был ребёнок. Мы это всё время откладывали, но теперь время пришло.

Я нежно поцеловал любимую в губы и зашептал великие строки:

– Жди меня, и я вернусь, Только очень жди…

Чуть позже Настя подошла ко мне.

– Правда ушёл бы?

– Правда. На фронт. А там взял бы в руки по связке гранат и лёг под немецкий танк.

– Всё-таки правильно Оля тебе врезала, – хмыкнула Настя и ушла на кухню.

Глава 23

Мерно гудели моторы нашего «комитетского» Дугласа DC-3. В кресле через проход похохатывал Седых, читая сборник анекдотов карманного формата с названием на обложке «Похождения штандартенфюрера фон Штирлица (полковника КГБ Максима Максимовича Исаева) в тылу врага». Тоже мой откровенный стёб над историей, благо знал много анекдотов про Штирлица и благодаря своим способностям смог вспомнить ещё. Всё записал и отдал в Политуправление, где их отпечатали. Книга уже стала бестселлером в Москве. И теперь мы попутным грузом везли большую партию на фронт. Бойцам в окопах будет над чем посмеяться, а смех – это тоже оружие. Но меня буквально грызло чувство тревоги. И всё из-за одного странного случая, о котором известно стало случайно.

В один из госпиталей в Москву на лечение был доставлен боец, который поведал другим бойцам в палате историю о том, как на позиции их батальона ночью вышли из-за линии фронта четверо подростков 12–14 лет. Трое мальчишек и девочка. Мальчишки такие все живые, шустрые, а девчонка какая-то заторможенная, будто бы сама не своя. Подростков сразу отправили в медсанбат, но они потребовали, чтобы их срочно проводили в штаб к самому главному начальнику. Ну их и привели в штаб полка, напоили горячим чаем с бутербродами, пока ждали начальство.

Стоило появиться командиру полка вместе с начальником штаба и начальником разведки, как подростки выхватили откуда-то пистолеты и открыли огонь. В считанные секунды всё командование полка было уничтожено, а малолетние диверсанты, забрав у убитых автоматы, открыли из окон штаба ураганный огонь по всем, кого видели. Тогда-то бойца и ранило. А вокруг началась паника.

В конце концов поднятая по тревоге комендантская рота окружила здание штаба, а помещение забросали гранатами. Трое мальчишек были убиты, а девочка уцелела, спрятавшись за массивным сейфом. Её пытались допрашивать, но она лишь билась в истерике и кричала одну фразу: «Не смотрите на меня! Не смотрите на меня!» У неё также обнаружили пистолет, но все патроны были на месте и из оружия не стреляли. Что было дальше, боец не видел. Его к тому времени унесли в медсанбат.

Эту историю услышал представитель особого отдела при госпитале и доложил об услышанном по инстанции, так как был приказ сообщать о всех странных случаях. Так эта информация дошла до меня.

То, что дело тут не чисто, я понял сразу. Тут же отправился к Сталину. Сталин очень неохотно отпустил меня на фронт, взяв обещание, что на рожон я не полезу.

В расположение штаба полка, где всё и произошло, приехали в сопровождении БРДМ, БМП и взвода охраны на БТРе, уже под вечер. Охрана бдила во все глаза. Поздно, ребята, раньше надо было бдить. Недавно назначенный командир полка майор Гуляев доложил обо всём, что было ему известно.

– Странностей тут много, товарищ генерал-полковник. Из допросов уцелевшей девочки известно, что её зовут Анна Пантелеева, ей одиннадцать лет, они все воспитанники школы-интерната, расположенного в семидесяти километрах отсюда, на той стороне фронта. Их не успели эвакуировать, а когда дали команду идти пешком, пришли немцы. С её слов, через несколько дней приехал какой-то человек в чёрном мундире. Его все слушались. Он отобрал несколько детей и по одному с ними беседовал. Она тоже попала в эту группу. Он заставлял смотреть ему в глаза и брал их за голову руками. Ей было очень страшно, и у неё начался приступ. Она страдает эпилепсией. Потом она ничего не смогла вспомнить и пришла в себя уже когда её спутники начали стрелять. О них она сказала, что это были хорошие ребята, пионеры, хорошо учились. Почему они начали стрелять по красным командирам, она не знает. Откуда у неё пистолет, тоже ничего сказать не смогла.

– М-да. Всё странице и странице. А где находится этот интернат?

– Вот здесь. – Гуляев ткнул карандашом в карту.

– Почему их не вывезли до начала боевых действий? Ведь приказ об этом был разослан заблаговременно.

– Не могу знать, товарищ генерал-полковник! – Гуляев вытянулся передо мной.

– Ладно, с этим разберёмся. Девочка где?

– Мы её отправили в дивизию, а там пристроили в полевой госпиталь.

– Ясно. Дайте провожатого до штаба дивизии. Мы выезжаем немедленно.

– Может, заночуете, товарищ генерал-полковник. Поздно уже. А утром пораньше выедете.

– Никак невозможно, майор. Каждая минута на счету.

До штаба дивизии доехали в кромешной темноте, поставив на уши всех. Доклад начальника особого отдела дивизии мало чем отличался от уже услышанного от майора Гуляева. Девочка находилась в рядом расположенном госпитале под присмотром врачей. Вела себя спокойно, как обычный подросток её возраста. Помогала санитаркам ухаживать за ранеными.

Переночевав в штабе, утром