— Да-да, конечно. Вы меня сейчас хорошо слышите?

— Прекрасно.

— В общем, текст следующий: «Господин Зимин! У вас остаётся совсем немного времени для того, чтобы придумать внятную причину отказа от председательствования на процессе Панова. В противном случае первый день этих слушаний может стать персонально для вас последним днём». Это всё.

— М-да… Вот ведь твари… Леонид Сергеевич, напомните, пожалуйста, о каком дне идете речь? Вторая декада августа, если не ошибаюсь?

— Именно так. Начало слушаний запланировано на понедельник, 10 августа.

— Тогда мы с вами поступим следующим образом: сегодня, к сожалению, я не смогу, а вот завтра, с утречка заеду к вам домой и мы подробно всё обсудим. Идёт?

— Договорились. Буду ждать. Правда, я собирался съездить на дачу, но…

— Никаких но! Тогда я просто сам отвезу вас. По дороге и поговорим.

— Да, но удобно ли?

— Ради бога, вот только этим не заморачивайтесь. Всё, до завтра.

— До завтра…

* * *

Возвращение в обыденную реальность состоялось.

Мешок, так и не опохмелившись, скоренько возвратился в контору.

И более так и не вспомнил о своём намерении освятить конспиративную квартиру «гоблинов».

Возможно, от этого и в самом деле не было бы никакого практического толка. Но кто сие может знать наверняка?

Тем паче, что грядущий август не холодного, а напротив — очень жаркого лета 2009 года, очень скоро принесёт «гоблинам» и новые смерти, и новое горе.

И Жизнь, и Слёзы проявят себя в полной мере.

Вот только Любовь, как водится, малость подкачает.