— Инэй, — поторопил Грэм. — Мари не будет спать вечно.

Страх сковал тело. Последние часы Повелитель Зимы гнал прочь мысль, что это девочка, мнимая шу может оказаться его ребенком. Тем, которого он поклялся беречь и защищать любой ценой. Но оставил, подписав смертный приговор. И всё же в сердце поселилась надежда. Хрупкая, как хрусталь, легко разлетающийся на осколки. Инэй не хотел лишиться этого чувства, согревающего уставшую душу, словно лесной костер в темную сырую ночь.

— Позволь мне, — Грэм протянул руку за Шаром.

Инэй повиновался. Друг прав: нельзя тянуть вечно. Пора взглянуть в глаза правде, какой бы жестокой та ни оказалась. Он смотрел, как Грэм кладет рядом с Мари символ Королевской власти, превратившийся из белого в прозрачный. Берет руку девочки и прижимает к Шару, чтобы пальцы и ладонь полностью касались его поверхности.

— Ждём, — Грэм встал рядом с Королем.

— Ждём, — повторил тот тихо.

Повелитель Зимы отлично помнил, как сам впервые взял в руки Шар Стихий и ощутил его мощь. Не сразу. Магическая вещица изучала наследного Принца, удостоверяясь, что он имеет право ее касаться и ждать ответа. Понадобилось несколько минут, чтобы Шар признал наследника престола и заискрился серебром. Тогда они показались Инэю невыносимо длинными. Особенно под пристальными взглядами родителей. Теперь ожидание растянулось на вечность. Сердце отсчитывало секунды, складывающиеся в минуты, но ничего не менялось. Символ Королевской власти оставался прозрачным, как вода в роднике.

— Неужели, ошибка, — пробормотал Грэм. — Нет, не может быть. Гадалка же забрала девочку у Снежана…

Инэй молчал, кусая губы от нетерпения, смешанного с раздражением. Обман! Всё-таки обман! И как он мог допустить, пусть и на мгновение, что небо способно сделать ему подарок? Оно никогда его не щадило. С чего бы теперь расщедрилось.

— Хватит, — Повелитель Зимы шагнул к кровати. — Пора заканчивать этот…

Окончание фразы потонуло в громком шипении. Его издал Шар Стихий, выражая недовольство. Мгновение, и он засветился, покрываясь изнутри плотной серебряной коркой. Мужчины издали изумленные возгласы в унисон, но символ Королевской власти преподнес еще один сюрприз. Свет от него перешел и на девочку, окутал ее, будто поглотил в кокон. Тело задрожало, приподнялось над кроватью и зависло в невесомости.

— Что происходит?! — вскричал Грэм под непрекращающееся шипение Шара. Тот взлетел вместе с Мари, приклеился к ее ладони.

— Не приближайся! — Инэй остановил друга, готового вмешаться. Его трясло, но голова оставалась как никогда ясной. Будто его лично происходящее не касалось. Превратиться в наблюдателя легче, чем осознать самую невероятную перемену в жизни. — Я слышал о таком. Шар наверстывает упущенное. Девочке пятнадцать, ей полагалось прикоснуться к нему в четвертый раз.

— Проклятье! — выругался Грэм. — Чем это чревато?

— Сила возрастет. В разы.

— Это плохо.

— Знаю. Придется не пользоваться погодным даром. Недели. А, может, и месяцы.

Шипение и свет исчезли так же внезапно, как появились. Мари упала на постель, Шар приземлился на пол и покатился к ногам Короля, по-прежнему переливаясь серебром.

Инэй закрыл глаза. Он получил ответ. Но едва это случилось, лавиной накрыл страх. Что теперь делать? Как исправить всё, что случилось с девочкой за пятнадцать с половиной лет? Как стереть зло, которое он причинил сам? И возможно ли это?

— Инэй, — Грэм положил ему ладонь на плечо. — Нужно, чтобы Мари осмотрел лекарь. Всё остальное подождет. Я позову Хорта?

— Да, конечно, зови.

Повелитель Зимы очнулся и подошел к кровати вплотную. Внимательно посмотрел на девочку. А ведь она похожа на мать. Не одно лицо, но фамильные черты дочь позаимствовала. И как они с женой раньше этого не замечали? Глупцы! Простой ребёнок, пусть даже с первой степенью силы, не сумел бы пробить осаду Короля. Золотой крови способна противостоять лишь золотая кровь.

Дрожащая рука коснулась черных волос точь-в-точь, как у Весты.

— Сможешь ли ты нас простить? — спросил Король тихо.

Ему не могли ответить, но Инэй и не был готов услышать правду. Оставалось надеяться, что Эрнус и его внучка-похитительница правы, и наследница престола выросла благороднее их всех вместе взятых. С чистым сердцем и душой.

Повелитель Зимы наклонился и коснулся губами лба девочки, которую еще недавно гнал прочь и считал простолюдинкой

— Я о тебе позабочусь. Обещаю, больше никаких бед…

Веста смотрела на огонь в камине и ощущала себя его порождением. Злость и ненависть — редкие прежде гости, превратились в постоянных спутников. Не давали ни есть, ни спать. Даже дышалось тяжелее, словно легкие наполнились едким дымом. Сегодня Её Высочество столкнулась в коридоре с Фином Майли. Впервые оказалась с ним один на один после подлого нападения на празднике Лета. Бывший жених подарил гаденькую улыбку и напомнил о безумном предложении.

— Твоё время истекает, дорогая. Что предпочитаешь: свадьбу или смерть?

— Ни то, ни другое, — Веста усмехнулась. На танцплощадке Фин застал врасплох, но здесь преимущество за ней. — Ты всерьез полагал, что я соглашусь? Ты еще больший идиот, чем я всегда считала.

Мужчина побагровел, рука дрогнула, но удара не последовало. Пальцы приблизились к лицу несостоявшейся жены, напомнив ядовитых змей.

— Только посмей прикоснуться. Испепелю на месте, — обещала она.

— И окажешься в подземелье за убийство.

— Верно. Но ты не сможешь этим насладиться. Зато я успею полюбоваться твоим закопченным трупом.

Фин медлил, не убирал пальцы, вот-вот дотронутся до щеки, но Веста знала: он не посмеет. Догадывается, что угроза — не пустые слова. Не убьет, так покалечит. Тогда не только Принцесса, ни одна женщина не взглянет.

— Ты совершаешь самую страшную в жизни ошибку, — проговорил он, опустив, наконец, руку. — У тебя был шанс освободить Дворец от гнета Эллы. Я знаю, как избавиться от нее законным способом. Но ты поставила гордыню выше страданий подданных и подписала себе смертный приговор.

Веста не ответила. Смерила Фина презрительным взглядом и ушла к себе в покои. В глубине души она допускала, что мерзавец что-то знает о девчонке Монтрэ. Но вот вопрос: насколько ценны эти сведения? Он всегда любил хвастаться, скармливая небылицы о собственных подвигах друзьям-собутыльникам, включая Мартэна. Брал за основу реальные события, остальное приукрашивал себе любимому в угоду.

Что до угроз лишить ее жизни… Веста понимала, что унизила Фина, отменив свадьбу. Да и нынешнее отвергнутое предложение взбесило бывшего жениха. Но избавляться от единственной стихийницы, признанной Шаром Стихий Весны — самоубийство. Этого сообщница ему ни за что не простит. Легкомысленной и опрометчивой Эллу назвать трудно. Да, она не всегда сдержанна на язык, но сначала думает, а потом действует.