Повелитель Зимы гнал прочь образ девочки-шу, но память издевалась: рисовала то правильные черты лица, то Весенние волосы, как у Весты, то Зимние глаза. И почему он раньше не замечал благородной осанки и врожденного изящества. Или замечал, но игнорировал? Нет! Всё бред! Не могли они с женой пятнадцать с лишним лет тонуть в горе, пока… пока…

Разум отказался заканчивать мысль. Она вызывала единственное желание: схватить что-нибудь тяжелое и громить всё вокруг. Выплескивать вернувшиеся ярость и отчаянье. Инэй отлично помнил, как они терзали его месяцами. Не насмешка ли судьбы: быть Повелителем Времени Года, играть чужими судьбами, но не суметь защитить самое дорогое, потерять, едва обретя.

… Грэм объявился к ночи. Инэй сидел в кресле — на самом краю — и закрывал бледное лицо руками. Рядом на полу валялись осколки вазы и покалеченный стул с двумя отломленными ножками. Лучший друг плотно сжал губы. Разговор предстоял не из легких, а состояние Короля уже сейчас вызывало серьезные опасения. Грэм его понимал. У самого руки чесались сотворить что-нибудь этакое. А, впрочем, он уже сотворил. Синяк на лице Лукаса Горшуа предстоит заживать долго.

— Говори, — велел Инэй, отнимая руки от лица.

Такого затравленного взгляда Грэм не видел у него давно. Лет пятнадцать.

— Лучше сам прочти, — он сунул руку в карман и извлек два листа старой бумаги. — Не вижу смысла пересказывать.

Инэй медлил. Нет ничего сложного в том, чтобы протянуть руку, взять письмо и пробежать глазами по строчкам. Но эти строчки способны перевернуть жизнь. Он сам не понимал, чего боится больше: опровержения сумасшедшей догадки или ее подтверждения.

— Читай же! — не выдержал Грэм. — Ты Король, в конце концов, или…

Он не договорил. Инэй наградил друга огнеопасным взглядом и вырвал письмо. Злость не помогла. Листы заплясали в дрожащих пальцах. Пришлось дважды начать читать заново, чтобы не упустить ни слова. Грэм не отрывал от лица Короля взволнованного взгляда, понимая, какой эффект произведет старое послание. Он и сам до сих пор не верил, что всё это происходит наяву. Что они были настолько слепы последние полтора года…

…Текст письма…

— Проклятье!

Пальцы Короля разжались, и два листа упали на пол поверх осколков вазы.

— Мне жаль, — проговорил Грэм тихо.

Инэй напоминал загнанного в ловушку зверя. Раненного и неспособного обороняться.

— Всё слишком хорошо сходится. Будто кто-то нарочно…

Он замолчал, не закончив фразу.

— Шар Стихий расставит всё по местам. Подтвердит… — начал Грэм, но его оборвали:

— Или докажет, что всё это чья-то жестокая игра.

— Инэй, я понимаю, чего ты боишься, — друг предпочел говорить прямо. — Девочка никого из нас не жалует. И на то есть причины. Её использовали, обижали, отправили в сознание Яна на верную смерть. Если Шар Стихий… всё подтвердит, окажется, что вы чуть не убили собственного ребенка ради спасения чужого.

Инэй отвернулся, ничего не сказав. Грэм выразил то, что крутилось в голове последние часы, но не обретало четкость. Разум и сейчас не желал осознавать жестокие слова. Фиксировал смысл, но не принимал.

— Как продвигаются поиски девочки? — спросил Грэм осторожно.

Король вздохнул. Один из стражников заходил с докладом полчаса назад, но новостей не принес.

— Никак. Академию она не покидала. Ни через Зеркало (я сам проверял), ни через обычные выходы. Охранники клянутся головами. Последними ее видели Айри Сурама и друзья-наблюдатели. Рядом с библиотекой. Примерно за час до испытаний. Куда она отправилась дальше, неизвестно. Академию прочесали по приказу Ловерты сверху донизу. Ничего.

Грэм нервно взлохматил волосы.

— В Замке хватает укромных уголков. Впрочем, Ловерта знает их лучше многих.

— Есть идеи? — Инэй посмотрел на друга испытывающе.

Обсуждение поисков помогало не думать о главном. Они будто касались не младенца, которого Снежан вынес из огня в Эзре, а о кого-то постороннего.

— Стоит допустить, что Мари покинула Академию, и расширить поиски. Я знаю девочку. Сомневаюсь, что она сбежала сама.

— Это всё равно, что искать иголку…

— Понимаю, но… — Грэм замолчал и хлопнул себя по лбу. — Вспомнил! У моего отца припрятан путеводитель! Последний в стране! Он способен разыскивать и стихийников. Или, как минимум, указывать направление поисков. Я свяжусь с отцом. Но придется предложить что-то в замен.

— Обещай всё, что захочет, — велел Инэй без раздумий.

Внезапно накрыло чувство, что драгоценное время уходит.

****

Сообщение сына застало Соджа вдали от Зеркал. Труппа пересекла границу Орэна и направлялась в Ласну. Грэм отправился навстречу верхом, чтобы перехватить Мастера на полпути, но времени всё равно ушло много. Инэй провел бессонную ночь в личной половине покоев, куда запрещал заходить фальшивой жене. Впрочем, Кира и так бы не посмела его беспокоить. Она отлично чувствовала, когда ее присутствие уместно, а когда лучше держаться на расстоянии.

Большую часть ночи Повелитель Зимы провел в кресле, вспоминая прошлое и впервые за много лет гадая, как бы сложилась жизнь, если б не трагедия в Эзре. Прежде он запрещал себе об этом думать, чтобы не терзаться напрасно. Какой смысл изводить себя сильнее, если душа и так исполосована шрамами. Инэй и с Вестой никогда не говорил о погибшем ребёнке. Каждый переживал горе по своему. А слова… слова лишь резали по живому.

Грэм объявился после десяти утра. Инэй успел грубо отказаться от завтрака и выставить секретаря, зашедшего за распоряжениями. Обычно с личной прислугой и Виттом Мурэ он вел себя вежливо, но сегодня нервы не выдерживали напряжения. В душе бушевала буря, пострашнее той, что способна разыграться в небе.

— Ну? — Инэй бросился к Грэму и поморщился. Спина ныла после долгого сидения в кресле.

— Достал.

Друг показал магическую вещицу, круглую, похожую на зеркальце.

— Что знает Содж?

— Ничего. Он не задал ни единого вопроса. Отец понимает, когда любопытство лучше держать при себе. Итак, — Грэм посмотрел на путеводитель и приказал: — Мари Ситэрра.

Стекло отразило подозрительно бледное лицо девочки-подростка. Стрелка закрутилась, всё ускоряясь и ускоряясь, будто вознамерилась оторваться от кругляша и улететь.

— Она всегда себя так ведет? — спросил Инэй, хмурясь.

— Не знаю, — Грэм нервно почесал лоб. — Словно понятия не имеет, куда указывать.

— Это же не значит, что…

Инэй не договорил. Стрелка внезапно остановилась и приклеилась к путеводителю, хотя обычно между ней и стеклом оставалось небольшое пространство. Её кончик указывал в сторону выхода из Королевских апартаментов.