в похожую переделку попал, так до сих пор лечится, - рассказывает мужик. – Открытый перелом ноги, куча уколов, полгода с аппаратом Елизарова. А ты…В общем, повезло тебе парень, так повезло. Тьфу-тьфу, чтоб не сглазить.

- Ага, - криво усмехаюсь я. - Повезло.

Мужик начинает вываливать на меня подробности про своего брата.

Слушаю его вполуха, а сам подгоняю мысленно, потому что несмотря ни на что я должен успеть, я просто не могу не успеть.

Итак столько времени потерял.

- Может тебе это, пару глотков в виде обезболивающего? – спрашивает мужик и сам же себе возражает. – Хотя нет, вдруг освидетельствование понадобится или там лечение какое в больнице.

- Давай, - говорю я, потому что чувствую, не выводит организм нихрена только на одном адреналине. Он сходит постепенно, а головная боль все разрастается.

- Уверен?

- Что там у тебя?

- Ээээ, коньячок.

- Давай.

Координация нарушена, так что я не пью, а только проливаю на рубашку. Мужик предлагает мне воду.

После нескольких глотков мне становится немного лучше. Достаточно, чтобы, когда мы подъезжаем к Загсу, не свалиться прямо там у ступеней, а собраться и идти дальше ровно. Ну, или почти ровно, потому что каждый шаг дается мне нелегко.

Но я сцепляю зубы и упорно иду вперед.

…

- Бельчонок, ты не выйдешь за него! – задвигаю я с ходу, едва врываюсь в, мать его, торжественный зал и вижу там ее тонкую фигурку.

- Молодой человек, пожалуйста, покиньте помещение, - тут же взрывается тетка-регистраторша.

- Иди нахрен.

Я даже не смотрю на нее.

- Поздно, нас расписали уже, - хвастливо заявляет ненавистный хрен, и за эти слова я готов снова отправить его в больницу.

Но тут натыкаюсь на ее испуганный и выводящий, мать вашу, взгляд.

Смотрит на меня, бледнеет на глазах, вся трясется.

Видимо от страха за него.

- Значит, все же вышла? – цежу я, задвигая поглубже свой первый неосознанный порыв..

Перевожу взгляд на кольцо, появившееся на ее безымянном пальце, затем снова возвращаю его на лицо.

В голове не укладывается, и меня от этого всего начинает мутить с новой, удушающей силой.

- Гордей, прости…

- О боже, он напился, вон, как шатает. Это ее бывший? - бормочет кто-то, но я уже не фокусируюсь.

Прости…

- Вышла, блин? Ты же понимаешь, что это край. Все. Навсегда!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

- Молодой человек, да вы пьяны, - подвертывает сбоку какая-то толстая тетка в костюме. – Вон, и алкоголем несет за версту. Сейчас же покиньте помещение, иначе нам придется вызвать сюда охрану.

Да пошла ты.

- Это все, Арина. Между нами все теперь. Блииин. Нахрена, ты, блин…Нахрена…

- Молодой человек, повторяю, вы пьяны…

- Да не пьян я, - бросаю ей, хотя ведет и шатает меня сейчас конкретно.

И только Арина просто стоит и молчит. Смотрит на меня своими зелеными глазищами и тупо просто, блин, молчит.

Вырываюсь из чьих-то рук, которые пытаются удержать, и подскакиваю вплотную к ней.

- Ну-ну, руки прочь от моей жены! – восклицает новоиспеченный муж, хотя и не подходит близко.

Но я по любому не собираюсь их больше трогать, все, край.

Закончено. Вырвано с корнем. Уничтожено.

- Желаю вам счастья, - говорю я ей, последнее, что могу и хочу сказать.

Разворачиваюсь и, стараясь держаться ровно, не глядя больше ни на кого, иду от них нахрен подальше, желательно на самый край земли.

…

Наверное, я должен чувствовать боль, но все, что ощущаю – это пустоту. Одну, блин, оболочку, с выжженной, мать ее, пустыней внутри.

Оглушающую тишину, просто нереальную, пипец, какую тишину вокруг себя. Все звуки где-то далеко на периферии.

Иду вперед, не разбирая дороги и сам не зная куда, а мир, вращается перед глазами, словно в замедленной съемке.

А еще капли дождя на лице.

Когда ехали сюда он только начинался, а сейчас разгоняется сильнее, и я впервые радуюсь ему, словно ребенок.

Откидываю голову назад, подставляя лицо и расслабляюсь.

Давай, еще, сильнее, мысленно подгоняю я, желая, чтобы начался настоящий ливень с громом и молнией.Тогда бы в точности отразилось то, что творится сейчас у меня на душе.

Вода стекает по лицу и мне кажется, это не дождь, а мои невысказанные вслух эмоции.

Вода их глушит, смывает, стирает…

Уеду, нахрен, отсюда к океану и буду жить там, не думая, не вспоминая больше о ней.

Полностью отдаюсь своей безысходности и в последний раз проживаю то, что мне выпадает пережить, чтобы потом никогда уже не вспоминать.

Бельчонок, моя Бельчонок вышла замуж за другого и окончательно перечеркнула то, что так горело и искрило между нами.

Окончательно перечеркнула, без возврата…

Взволнованный окрик какой-то проходящей мимо женщины…

Я и сам понимаю, что не справляюсь больше…Мысли путаются, сознание постепенно уплывает…

Я люблю тебя. Все равно тебя люблю, несмотря ни на что…Черт.

Не люблю, не люблю больше…перечеркнула…

Как же больно, черт, как же больно…

И мир, наконец, решает сжалиться надо мной.

Потому что перестает для меня существовать.

Я проваливаюсь в темную бездонную черноту, теперь уже окончательно и бесповоротно.

Конец первой части