Майор молча уселся за стол напротив своего сослуживца и приготовился слушать.

— Итак… сначала мне «донесли» что вы тут превышаете свои полномочия и суётесь в дела учёных. Но так как докладывали стандартные сутяги, то я их «принял к сведению». После вмешались ещё и космики в эти дела, и всё стало сильно запутанным. Я тут неделю не был, и несколько не в курсе происходящего так что объясни что происходит, и какого хрена тут некоторые пыль поднимают. Суть возмущений этих горе-учёных — слишком высокий уровень секретности, который якобы мешает им работать.

— Это не группа ли теоретиков «пылит», что под руководством Дейкина работают?

— Они самые. Но тут подкатывались не только они, во главе с Дейкиным, но ещё и Шустер, и Егоров, Мелихова и… и ещё несколько.

— Им вдруг захотелось опубликовать «за бугром» свои работы…

— Суть — да. Так и есть. С самого начала работ им это запретили делать, так как разработки только-только начались и было всё неопределённо, а сейчас, когда есть результаты, они настаивают, говорят что «упустим приоритет».

— И чёрт с ним, с этим «приоритетом». Мы достаточно далеко ушли от них, чтобы не бояться его потерять.

Майор сказал это будничным и весьма спокойным тоном. Но подполковник тут же заинтересовался.

— А насколько далеко мы ушли от американцев в этой области?

— Лет на двадцать.

— Тогда может быть стоит о чём-то заикнуться? Без раскрытия технических деталей? — осторожно задал вопрос подполковник. Явно было видно, что у него также мнение «держать и не пущать», но он видно, решил выяснить и мнение майора, который, как он доподлинно знал, очень глубоко влез в суть теоретических и практических разработок Полигона. Влез гораздо глубже, чем все офицеры госбезопасности, курирующие эти проекты.

— Ни в коем случае! — отрубил майор, — Это моё твёрдое мнение.

— Почему? Ведь они отстали в этих разработках как ты говоришь «лет на двадцать».

— Они могут всё это наверстать через разведку и массированное вливание средств в проект. Когда они узнают что мы нашли, они никаких средств не пожалеют, чтобы добиться того же.

— Но, как наши теоретики утверждают, военное применение данного открытия совершенно нереально.

— Военное применение — да, нереально. Слишком много «но» чисто природного характера, что делает прямое применение данного открытия совершенно невоенным. Но это не отменяет главного — оно может стать военным в определённых обстоятельствах и на перспективу.

— Но сейчас это применение совершенно исключено? — решил уточнить подполковник.

— Да полностью исключено в ближайшие лет пятнадцать — двадцать.

— Ну, к тому времени капитализм просто сдохнет!

Подполковник заметно расслабился и хохотнул.

— Возможно сдохнет… — нахмурился майор, но продолжать не стал. Непосредственно к теме данные соображения не относились.

— Но тогда почему, вы, совместно с полковником из космического ведомства так настаиваете на полной и высшей степени секретности для проекта? Не получится ли так, что выставляя высшую степень секретности, мы тем самым привлечём к теме их повышенное внимание?

— Потому, что разглашение тайны может резко отодвинуть как раз этот самый сладостный момент издыхания капитализма на нашей планете. Получение американцами того же результата что и мы, грозит нам всем новым витком противостояния. Риск привлечь их внимание поднятием уровня секретности гораздо меньший, нежели прямая информация о том, что реально мы тут нашли.

— Э-э, а ну-ка поподробнее. А то, что-то оно мне неочевидно как-то.

Подполковник перешёл на режим дружеской беседы и пренебрегать им не стоило. Тем более, что сухость доклада часто умаляет очень многие нюансы, которые впоследствии могут оказаться существенными при принятии важных решений. Поэтому майор с энтузиазмом принял предложенный тон разговора и продолжил.

— Проще не бывает! Подумайте над следующим: там — майор махнул неопределённо рукой, — миллиарды миров. Чистеньких. Не грабленых и даже без серьёзной технологической цивилизации. Я уверен, что без. Иначе у нас бы тут от «туристов» было бы не протолкнуться. Это значит, что соседи или далеко превзошли нас и ушли куда-то в, нам неведомые, дали, либо находятся на уровне развития, который ниже нашего по технологиям. Да и в социальном плане тоже. Мы знаем, какой мощный взлёт даёт цивилизации простой социализм. Уже не говоря о том, что уже после Скачка. То, что МЫ имеем. Следовательно, если те же американцы, вырвутся на просторы этих миров что будет? Будет тотальный грабёж этих самых новых колоний. Гонка систем перекинется на новые миры. И Капитализм получит второе дыхание. Это значит, что будет и война.

— Ты считаешь, что война в этих условиях неизбежна?

— Конечно! Если у них есть только один мир и он единственный, то они вряд ли рискнут устроить всемирное побоище. Потому, что и сами сгинут. Но если у них будет в запасе таких миров хотя бы несколько — они этим пожертвуют сходу. А ведь там, не несколько миров — там их миллиарды. И попробуй среди них найти их базы и поуничтожать. Прикиньте, насколько это вообще реально. Но и это ведь не главное. В этих условиях капитализм вполне может стать вечным.

— Да ну ты хватил! Вечный капитализм?! Ведь это полностью противоречит Базовой Теории!

— Нисколечки! Не противоречит. Потому не противоречит, что капитализм сдохнет, по теории, по двум причинам. Первая потому, что на этой планете, и в этом мире наша экономика и социальная система — самые эффективные. Вторая, она связана с первой причиной, — капитализм, как паразитическая система, может существовать только при постоянном расширении своей зоны питания-паразитирования. Любая остановка — смерть. Любое уменьшение избытка ресурсов хотя бы до нормы (с нашей точки зрения нормы — им-то как раз недостаток) тоже смерть. Капитализм не может развиваться без постоянного расширения зоны своего грабежа. Зоны паразитирования. Здесь у нас, они упёрлись в естественное ограничение — планета кончилась. И мы их по всем фронтам тесним. Они теряют одну страну за другой. Их рынки сбыта съёживаются как шагреневая кожа. С этим же удорожается производство, падаетное ограничение — планета я зоны своего грабежа. социальная система — самые и без того низкая эффективность экономики. Они уже упёрлись в предел, когда еле-еле балансируют в эффективности экономики чуть выше нуля. У них остался только один резерв — повышение и так без того высокой эксплуатации оставшихся колоний, и снижение уровня жизни среднего класса в своих странах (от чего тамошний охлос нас всех так ненавидит). Но представьте, что будет, если у них внезапно появятся новые территории и общества под разграбление! Внезапно снимется то самое ограничение, что у них сейчас есть. Они не только получают материальные ресурсы, но и возможность укрыться. От возмездия за преступления. Преступления в этом мире. Да и за будущие преступления в тех мирах, в которые прорвутся.