– Ты только что убил священника…

– Его церковь заставляет людей совершать поступки, им не свойственные. Церковь принуждает их, пугая карой небесной. А ведь нет никакого наказания после, нет никакого мнимого суда выдуманного бога. Есть то, что каждый несет в своей душе всю свою жизнь. И он сам себя накажет, рано или поздно, так или иначе. Я же помогаю приблизить этот день. Все получают желаемое, ты видел это. А потом наступает время расплаты…

С этим Себастьян не спорил. Бродяга прав, все жертвы его колдовских предметов получили по заслугам. За жадность, за лень, за злобу. Каждому свое.

– Вот и ты, – продолжал пророк, – охотник, судия и палач, просыпаешься каждую ночь в кошмарах. Ты потерял сестру и все не можешь ее найти. Винишь себя. Считаешь, что убил ее. И ты прав. Ты убил ее!

– Она жива, я верю! – Себастьян пошатнулся. Откуда он знает? Кто ему рассказал?

– Ты не понял, охотник. Она была жива, но ты только что убил ее. Сам. Своей рукой! – и бродяга указал на распростертое на каменных плитах тело черноволосой девушки. – Ты убил сестру!

Себастьян поверил ему сразу. Он выронил меч из рук, обошел замершую Сильву и вернулся к лежащей в неудобной позе… Ласточке. Бродяга его больше не интересовал. Волновало другое – как он не узнал сестренку? Да, она изменилась за прошедшие годы, черты ее лица обрели жесткость и даже некую грубость, но отчего же он не почувствовал, не понял?.. А вот она, кажется, признала брата в последний момент, и это узнавание стоило ей жизни.

Он нашел ее и вновь потерял. Погубил. Снова.

Охотник сел рядом с ней и, подняв ее тело на руки, стал качать Ласточку из стороны в сторону, словно баюкая.

– Я расскажу тебе о ее жизни, – говорил бродяга, и Себастьян слушал его. Слова пророка-обезьяны доходили до самого сердца, заставляя его судорожно биться. Дышать было нечем. Он мог только слушать. – Она сама мне рассказала, хотя не очень-то любила болтать. Рассказала о годах, проведенных в портовых публичных домах, где ее телом мог за жалкий грош пользоваться любой. Рассказала, как умирала от голода, мечтая о крошке хлеба, потому что даже на ее молодое тело не всегда находился покупатель. Твоя подруга-ведьма, та, что стоит рядом с тобой, это она продала ее. Шериф Вейт передал твою сестру в полную собственность ее семьи в знак компенсации за потерю близких. Но ее мать – графиня Сапская – не хотела связываться с девчонкой, и Сильва сама организовала продажу, выбрав самый грязный из всех борделей. Спроси у нее! А потом, несколько лет спустя, Ласку, как ее стали называть в борделе, нашел твой капитан. Да, не смотри на меня так, я не вру! У твоей сестры, как и у тебя, оказалась природная невосприимчивость к колдовству. Она тоже была охотником, хотя и не воспитывалась в корпусе. Рошаль сам учил ее, отдельно от всех. Он хотел, чтобы она стала его секретным орудием, козырем, джокером. Почему он тебе о ней не рассказал, хотя знал, что ты ищешь сестру все эти годы? Именно поэтому! Встретьтесь вы, и вместо двух охотников у него не осталось бы ни одного. Ласка превратилась в сильнейшего бойца, равных ей не было. А потом однажды она тоже задалась вопросом, по своей ли воле она живет? И если прежде она не могла ничего поменять, то сейчас все стало ей по силам. Она бросила Рошаля и скиталась по миру в поисках себя, своей сути. Ласка помогала тому настоятелю, которого ты убил. Она подсказывала ему, как остаться не пойманным охотниками. Зачем она это делала? Ее сердце ожесточилась, она разучилась сопереживать. Она сама находила жертв для настоятеля. После, когда мы встретились, я рассказал им секрет благовоний, объяснил, что они свободны! И твоя сестра приняла эту свободу всем сердцем, потому и помогала мне сегодня. Не по принуждению, по собственной воле!..

Вновь охотник поверил в его слова. Он видел глаза Ласточки во время их короткой схватки и почувствовал тогда, что она дерется, потому что верит в правоту своего дела. Она выбрала сама!

– Она так многого хотела от жизни, о стольком мечтала! Она сражалась за то, что считала правильным. Ты убил ее, лишил жизни. Лишишь ли еще и мечты? Сражаясь со мной, ты убиваешь ее мечту, губишь ее труды, то, к чему она стремилась всем своим существом!

Себастьян ничего не ответил. Он внезапно почувствовал, что Ласточка, которую он так и держал, не выпуская из рук, еще жива. Ниточка пульса слабо билась, Ласточка боролась со смертью.

Неистовая надежда затопила его сердце.

Он знал такие раны, сам много раз наносил подобные. Главное – не вынимать из тела клинок, иначе сразу конец. Нужно найти колдуна, который разбирается в медицине. Даже деревенский знахарь сойдет на худой конец!

Но двое еще живых городских колдуна не годились. Они специализировались исключительно на смерти, а никак не на жизни.

Что же делать?

Сильва!

Ведьма все так же стояла рядом, не решаясь напасть на пророка и не в состоянии бежать.

– Помоги!.. – одними губами прошептал охотник, но Сильва услышала. И сразу все поняла.

Она могла спасти Ласточку, она знала, как это сделать.

Но не захотела.

– Однажды из-за тебя погибла моя семья…

Ведьма сказала свое слово. Она отомстила давнему врагу сполна. И теперь стояла, улыбаясь своим мыслям.

Ласточка внезапно открыла глаза, посмотрела на Себастьяна, узнала его и сказала еле слышным шепотом:

– Я узнала тебя. Не стала отбивать удар. Сама так решила. Прости!..

Ее глаза закрылись, теперь уже навсегда, пульс перестал ощущаться.

Тогда Себастьян положил тело сестренки обратно на каменные плиты и осторожным движением руки потянул меч на себя. Клинок плавно вышел из тела. Девушка даже не вздрогнула. Мертвецы не ведают боли. Ласточка умерла.

Охотник поднялся с земли. На пророка-обезьяну он больше не обращал внимания.

Ему нужна была Сильва.

Ведьма встала напротив него и поманила пальцем. Охотник прыгнул прямо с места, но Сильву не достал. Она уже стояла в трех шагах впереди, все так же издевательски улыбаясь.

– А ведь вдвоем мы могли с ним справиться! – сказала она и вновь растворилась в воздухе, уходя от повторной атаки Себастьяна. – Он же всего лишь обезьяна, жалкое животное, а мы – люди! Значит, мы сильнее!

– Ты не человек! – и в третий раз охотник попытался достать клинком ведьму, и вновь она ловко увернулась, оказавшись за его спиной. – Ты и не животное. И даже не существо. Ты – тварь!

– Ну, к чему оскорблять даму? – воскликнула Сильва. – Я всего лишь отомстила. Око за око!

– Она была ни при чем!

– Я мстила тебе, а не ей…

Игра в догонялки все продолжалась и продолжалась. Бродяга с интересом наблюдал за поединком, никак в него не вмешиваясь.

И остальные, еще живые свидетели происходящего, не отводили глаз от схватки.

Поэтому никто и не заметил, как в дальнем конце площади, из самого сердца бушующей вьюги, показалась детская фигура, закутанная в теплый платок. Девочка шла неспешно, внимательно глядя себе под ноги, аккуратно ступая, обходя убитых и раненых.