мимо вагона прошел дежурный, открыл двери и объявил, что мы в Бузулуке, мы с Саулом повернулись друг к другу и обменялись радостными, удивленными улыбками, словно говоря: «Мы живы! Ты можешь в это поверить?!» За время путешествия он окреп, в отличие от большинства наших попутчиков, и когда мы сошли с платформы в Бузулуке, Саул фактически повел меня вперед. Конечно, он был опустошен, но физически восстановился достаточно, чтобы двигаться самостоятельно.

Мы задержались в Бузулуке и посетили несколько магазинов, прежде чем отправиться в лагерь. Наша одежда была в отвратительном состоянии, поэтому мы заменили ее самой дешевой и теплой, какую только смогли найти. Единственное, что я сохранила, это свое пальто – под предлогом, что «оно не слишком воняет», но правда была в том, что в подкладке все еще было зашито мамино кольцо. Еще мы купили сухарей и немного печенья.

Мы надеялись, что, как только мы прибудем в лагерь, нас накормят настоящей едой, но мы не могли быть уверены, поэтому хотели подстраховаться.

– Ну что ж… – тихо сказал Саул, когда мы двинулись за последними отставшими от толпы из поезда в сторону военного лагеря. – Как ты думаешь, что нас ждет дальше?

– Надеюсь, – ответила я, – хорошая кровать с одеялом. Где можно прилечь и по-настоящему вытянуться. И еда – о, горячая еда! Представьте себе это!

Мы вместе посмеялись, думая о лагере, в который, как мы ожидали, нас примут. Только когда продвижение толпы начало замедляться, а затем и вовсе остановилось, мы поняли, что возникла трудность. Вскоре солдаты начали ходить вдоль очереди, что-то объясняя людям, и большинство стоящих впереди нас просто развернулись и побрели назад к станции, ругаясь и качая головами.

– В чем дело? – спросил Саул солдата, когда тот приблизился к нам.

– Лагерь переполнен, – ответил тот. – Советы говорят, что им нужно всего тридцать тысяч солдат, а у нас уже более семидесяти тысяч. Вам здесь ничего не светит. Вам придется вернуться туда, откуда вы приехали.

– Но нам непременно нужно быть в этом лагере! Мы встречаемся здесь с британскими солдатами, которые доставляют партию военной формы. Мы не можем уйти!

Честно говоря, предложение вернуться в поезд было нелепым. Людей отправляли на верную смерть. Опасность представляли не только всевозможные заболевания. Ни у кого из тех, кому посчастливилось достичь лагеря, не было никакой еды, чтобы пережить возвращение. Но солдат пожал плечами и двинулся дальше.

– Нет, – решительно сказала я и попыталась схватить солдата за руку. – Я серьезно. Мы встречаемся здесь с британцами – мы не можем вернуться!

– Алина… – очень тихо произнес Саул и коснулся моей руки, чтобы утешить меня.

– Я зашла так далеко не для того, чтобы меня сейчас прогнали! – яростно прошептала я Саулу. – И ты тоже!

Солдат оглядел меня с ног до головы – раздражение в его взгляде уступило место чему-то, что мне понравилось еще меньше. Внезапная вспышка интереса в его глазах напомнила мне о том, как омерзительно мне было стоять на земляничной грядке совершенно беззащитной в тот день, в самом начале войны. На этот раз, однако, солдат, разглядывающий меня, находился совсем рядом, и моя ладонь лежала на его руке. Я поспешно отдернула руку и немного отступила к Саулу, будто он мог защитить меня.

– Возможно, у вас получится убедить меня сделать исключение для такой милой девушки, – сказал солдат, наклоняясь до тех пор, пока его лицо не оказалось очень близко к моему, и я почувствовала запах кофе в его дыхании. Я изо всех сил боролась с желанием высказать свое отвращение или отвернуться, и у меня от облегчения чуть было не подкосились колени, когда он выпрямился, но тут же твердо добавил: – Только для тебя. Не для твоего парня.

– Нет! – воскликнула я, отчаянно мотая головой. – Он должен пойти со мной. Он должен! – Очередь вокруг нас почти рассосалась – даже те, кто намеревался остаться в надежде на лучшее, отошли подальше, без сомнения, испугавшись, что охранник вот-вот застрелит меня. Я знала только, что мое будущее зависит от того, попаду ли я в лагерь. Мне было необходимо туда проникнуть, и я не могла оставить Саула, потому что обещала Томашу. Я стала умолять: – Он врач. Я уверена, что в лагере нужны врачи, особенно если он переполнен и люди внутри так же больны, как и те, кто приехал сейчас.

– У нас достаточно врачей, – сказал солдат, вздернув подбородок. – Что еще ты можешь предложить, красотка?

– Продукты?

– Попробуй еще раз.

Я имела довольно четкое представление о том, чего может хотеть от меня солдат, и от этого становилось по-настоящему плохо – мой пустой желудок сводило. К тому времени мы истратили большую часть наших рублей, так что все, что я действительно могла предложить солдату, это несколько монет, и я поняла, что они не так уж много стоят. Мне следовало что-то придумать, потому что мне некуда было идти, кроме как через эти ворота.

– У меня есть несколько монет, – предложила я, порылась в кармане и вытащила то, что осталось.

– Я тебя умоляю! – усмехнулся он. – Не обижай меня. Это крохи.

– Золото, – с трудом выдавила я, вздохнула, и повторила снова: – У меня есть золото.

– Золото? – недоверчиво переспросил он, и я увидела, как у стоящего рядом Саула брови поползли вверх. Я пошарила в нижней части пальто в поисках уплотнения, затем приподняла подол. Солдат продолжал тупо смотреть на меня, поэтому я взяла его ладонь и прижала к бугорку. – Чувствуешь? Это кольцо. Чистое золото. Если ты одолжишь мне свой перочинный нож, я отдам его тебе. Считаю, этого достаточно, чтобы позволить моему другу пойти со мной.

– Дай-ка мне распороть это, – грубо сказал солдат, и следующее, что я помню, – он достал нож и разрезал шов по всей длине. Кольцо выпало в мои подставленные ладони; меня трясло, когда я отдавала его. Солдат схватил кольцо и быстро спрятал в карман. – У вас есть польские документы, удостоверяющие личность? Никого не впускают без них, ты же знаешь. С этим я ничего не смогу поделать.

– Конечно, есть, – не моргнув глазом ответила я. – У обоих.

– Настоящие?

– Разумеется! – возмутилась я, словно он обидел меня таким подозрением. Я затаила дыхание, но оно вырвалось в виде икоты, когда он повернулся и пошел прочь. – Но… – начала было протестовать я, а он бросил на меня многозначительный взгляд и мотнул головой, чтобы мы следовали за ним.

Мы с Саулом бежали следом до самых ворот. Другие охранники впустили нас, даже не взглянув, а затем наш сопровождающий указал на рваную палатку:

– Вот