— Были и не были одновременно, — ведун пожал плечами.

— Это как?

Приподняв бровь, я уставилась на мужчину. Он был так близко… Я ощущала тепло, исходившее от его тела.

— В годы учёбы я крепко дружил с Эриком. Нашу компанию часто сопровождала Элоиза. Она подавала надежды, как проклятийник, и была третьей ученицей группы «Изящная магия». Вот такая компания — артефактор, некромант и проклятийница. Многие, глядя на нас, отчего-то решили, что связывает нас нечто большее, чем стремление к знаниям. Эрик — нелюдимый и угрюмый — на роль влюблённого не подходил. Вот сплетники и приписали Элоизу мне в невесты.

Вроде и всё логично, да только на все вопросики его рассказ ответов не дал.

— Что же она тогда ультиматум ставит: или она, или грязь, то есть я?

Ведун поджал губы.

— Не повторяй это даже в шутку. Я был молод, Аля. Видел в ней щит от девиц, что мне проходу не давали. Признаюсь, я использовал её в своих целях, и это было не очень умно с моей стороны. И да, каюсь, обмолвился пару раз, что она идеально бы подошла мне на роль жены. Я не воспринимал это серьёзно, шутил. Дразнил её. Дурак.

— А она?

— Вот и подходим мы к самому интересному. Пару лет я и не слышал об Элоизе ничего. Закончил Военную академию оборотней. Несколько лет провёл во внешнем мире, изучая ваши технологии. Но в прошлом году меня призвали старейшины ведьминских родов и настойчиво попросили вернуться в родную академию на место учителя артефакторского дела. Прошлый профессор оказался, мягко выражаясь, проф. непригодным.

— И в чём подвох? Это же престижно, разве нет?

Он отвечать не спешил.

И снова тишина. Мы проехали мимо храма и свернули на второстепенную улочку. Нас весело встретили яркие витрины магазинчиков и лавочек. В воздухе появился еле ощутимый запах ванили и булочек. Снова поворот. Небольшой скверик, освещённый кованными высокими фонарями.

— Да, Аля, предложение было заманчиво только вот имелся подводный камень — ректор.

М-м-м, я навострила уши.

— А что не так с этим усатым тараканом?

— Ты его совсем не чувствуешь? Никаких эмоций?

Вопрос меня удивил. Я? Чувствую к Валевски? Да много чего я там ощущаю, прямо букет эмоций.

— Ну, почему никаких, — выдержав паузу, взглянула на Эмеса. Ведун ждал моих слов. — Я его терпеть не могу, была бы моя воля — раздавила тапкой. Так что с ректором?

— Его нужно дискредитировать и убрать. Выбить из-под него кресло.

Эм… Я немного растерялась. Кажется, меня сейчас посвящают в те таинственные «мужские дела». Вот это поворот!

— Вот как… — я не смогла скрыть удивления. — А почему это должен сделать именно ты?

— Потому что у моей семьи с ним личные счёты. Его сын Бронислав — муж Агаты, и он отказался от имени Валевски, став Валынским.

— Я этого не знала, — вытащив из-под плаща руку, почесала лоб. — Но газеты… Новости… Это я помню. Ещё тогда, на Земле, мальчишки кричали, что ректор Академии магии лишился наследника.

Я даже как-то просияла, похвалив себя за догадку.

— Да, и логично, что я добью его.

— А почему не его сын?

Ой всё! Моё любопытство уже строило теорию заговора, желая засунуть свой нос во все её нюансы.

— Из-за Златы.

— А она…

— Его родная сестра, — выдал Эмес и замолчал.

Что? Кто? Злата дочь этого… Фу… Бедная девушка. Ой, какой ужас, вот не повезло же с папашей.

— Вы меня сейчас этой новостью прямо прибили, Эмес. Куда её мать смотрела?! Силы небесные, она что слепая? Так испоганить девочке наследственность. Вы вот в своих словах абсолютно уверенны? Может ошибка какая?

— Нет ошибки, Аля, Злата старшая дочь ректора Валевски.

— Мрак. А ведь это вторая новость. Как там кричали мальчишки? Мне на ваших руках, завёрнутой в одеяло, как-то не до местных сплетней было.

— «Ректор скрывал своего первенца во внешнем мире», — напомнил Эмес. — Злата понятия не имела, кто её отец. Её мама была влюблена в этого мерзавца и до конца своих дней хранила ему верность.

— Ужас, — я передёрнула плечами, — как такого вообще любить можно. У него же на лице написано — гов… слизняк!

Я придержала неприличные ругательства. Но они так рвались из меня. Аж пёрли наружу.

— Ну, Аля, видимо, в какой-то момент почерк стал неразборчивым.

— Ну, хорошо, — нехотя согласилась я, — но причём здесь Портовски и её ультиматумы?

— А притом, что её отец — глава старейшин магов. От него она узнала, что я возвращаюсь в академию.

— И?

— И ей давно пора замуж, но, похоже, что кавалера так и не нашлось. Она долго ходила вокруг да около Эрика, но тот и не смотрел в её сторону. Он вообще всецело поглощён Златой. Вот она и перекинулась на меня. Решила, что я непременно по старой памяти на ней женюсь или ещё что. Откуда мне знать, что в её голове. Она всегда считала себя неотразимой.

— Ага, но ведь все видели, что она выходит из твоей спальни, — я пыталась найти в словах ведуна признаки лжи.

— В моей спальне Элоиза никогда не была. Только кабинете, да и то нечасто.

— Но, когда она сказала выбирать или я, или она, ты ответил, что выбор уже давно сделан.

— Ну да, сделан, — он, не задумываясь, кивнул. — Но я ведь не сказал в чью пользу. Да и не понравилось мне, что она решила перешагнуть границу. Кто же знал, что там одна излишне любопытная ведьмочка уши греет.

— Я ничего не грела. Я пришла в положенное мне время.

— Даётся мне, Портовски специально подгадала, чтобы у нашего разговора был свидетель.

Я пожала плечами. Эмес поднял руку и положил её на спинку сидения за моей головой. Я замерла. Это было так волнительно. Его пальцы слегка коснулись завитков на шее.

— Твои волосы стали совсем тёмными, — понизив голос, прошептал Эмес.

Я рассеянно покачала головой, внезапно потеряв способность говорить.

— Нет, — с хрипотцой выдохнул он, — бабушка была неправа, своё я никогда не упущу.

— Чего же вы тогда с ней ругались? — проблеяла я чужим голосом.

— Я отстаивал твоё право учиться, Аля. Признайся я тогда, что ты мне приглянулась, и одна тёмная ведьмочка не в Академию поступать поехала, а свадебное платье подбирать. Что я Инессу Валынскую не знаю, что ли?! — тихо засмеялся он.

* * *

Двуколка резво катилась по городским улочкам. Дома сменяли друг друга. Свернув за высокое здание банка, мы поехали дальше в сторону пролеска.

Весёлые заборчики огородов стали редеть и, наконец, исчезли и вовсе.