Рыжеволосая девушка не собиралась сдаваться и лишь ускоряла атаки. Печать давала ей навык окутывать врага невидимой сетью и снабжала дополнительным кодо.

Терри то и дело сшибала Ребекку с ног. Сестра рвала сети, но тут же получала ещё порцию.

Пока она была занята, я успел разрезать несколько живых жгутов и смог наконец освободить обе ладони, потом завалился на спину и воспользовался стихией воды.

От рук влага разошлась по всей сети, и когда это произошло, я заморозил жгуты, пока они не стали звенеть и потрескивать от любого движения.

Осталось последнее — разбить их кинетическим эргом.

Я напрягся и дёрнул руками в стороны, одновременно применяя эрг. Сеть взорвалась красными осколками.

— Нет, Рэй! Не смей уходить! — закричала Ребекка, увидев, что я освободился.

От злости она швырнула Терри в стену, прямо на фреску, распяла девушку эргом, а затем запустила в неё напольную вазу вместе с цветами.

Керамика мутировала на лету, превращаясь в пику, завертелась вокруг своей оси, как сверло. Бутоны разлетелись в стороны, белые лепестки впорхнули к потолку…

Стеклянная пика легко прошила тело Терри, с глухим стуком вонзилась во фреску и тут же разбилась.

Терри соскользнула на пол.

От её спины на картине остались красные разводы. Девушка хрипнула пару раз и повалилась на бок.

— Терри! Терри-и-и-и! — завопила Хлоя.

Она хотела кинуться к Терри, но как только отвлеклась, её тут же атаковали рунные ведьмаки. Навалились сразу все вместе, и Хлое пришлось вернуться к обороне.

От отчаяния и гнева она начала хлестать рунами направо и налево. Адепты падали один за другим и теперь думали уже не об атаке, а как бы унести ноги от разъярённого фортиса.

— Ублюдки! Горите в аду! — орала Хлоя, полыхая рисунками на коже.

Пол вокруг Терри залило кровью, девушка лежала в алой луже, еле дыша. Я вскочил на ноги и швырнул в неё лечебную руну остановки кровотечения, но больше ничего сделать не успел — мы с Ребеккой снова сшиблись в схватке.

На этот раз я отразил почти все её атаки, а вот пару моих парализующих ударов она пропустила.

Из-за того, что ей оторвало кисти рук, сестра не всегда могла реагировать быстро, да и Терри выбила её из равновесия. Ребекка постоянно на неё оглядывалась, смотрела с такой жалостью и сожалением, будто просила прощения.

В один из таких моментов я успел подскочить к стене, размахнулся и ударил по фреске кулаком, окутанным кинетическим эргом.

По залу пробежала дрожь, колыхнулись картины с изображением Великой родовой битвы. И без того уже потрескавшиеся, они полопались и с грохотом обвалились вниз.

Этого я и добивался.

Осколки фресок поднялись в воздух и закрутились воронкой. Я сделал всё точно так же, как в Красном Капкане поступил с водоворотом, только вместо воды использовал другой материал.

Кусочки картин завертелись вокруг Ребекки, не давая ей выйти из круга. Они скребли друг друга, уплотнялись и мутировали прямо в воздухе.

Сестра не сразу поняла, что я собираюсь сделать. Только когда внутри смерча куски срослись и образовали длинную цепь, Ребекка осознала опасность.

Сделать она ничего не успела.

В одно мгновение цепь стянула тело сестры от шеи до самых ступней, а потом каждое из звеньев ощетинилось, вбив в Ребекку по шипу, который тут же мутировал ещё раз, но уже в крючок. Такую цепь просто так из себя не вырвешь. Только с кусками плоти, обливаясь кровью.

Ребекка замерла, тяжело дыша.

— Рэй, это тебе всё равно не поможет, — сказала она и почему-то посмотрела мне за плечо.

Раздался хруст стекла.

По спине пронёсся холодок.

Я обернулся и увидел, что через зал, по осколкам и обломкам фресок, ко мне идёт Херефорд.

Всё такой же высокий, в кожаном плаще, но без шляпы и маски. Лысый, безносый, уродливый, с мерцающими глазами и ожогом от моих пыток на лбу. Всё такой же терпеливый.

— Ты как раз вовремя, учитель, — улыбнулась ему Ребекка. — Отруби Теодору Рингу голову. Я бы и сама могла, если б он не лишил меня рук.

Ничего не отвечая, волхв вытянул из-за спины два чёрных меча. Это были те самые мечи, которые я принёс из Змеиных пещер.

— Только сделай так, чтобы ему не было больно, — добавила Ребекка, а ментально обратилась уже ко мне: — Прости, Рэй, но тебе придётся умереть.

Херефорд шёл прямо на меня, надвигался грузной поступью, непоколебимый и грозный, как военная машина. На ходу он рассекал мечами воздух, и даже осколки под подошвами его тяжёлых ботинок скрипели угрожающе.

Я повернулся к волхву лицом, так что Ребекка теперь находилась у меня за спиной. Я слышал, как сестра ломает цепи, как хрустят звенья, разгибаются и жалобно скрежещут.

Херефорд приближался.

Ребекка освобождалась.

— Рэ-э-эй! — закричала Хлоя. — Держи-ись! Я иду!

Она как раз разобралась с группой ведьмаков. Те кучей лежали у входа в зал. Увидев, что меня зажимают с двух сторон, Хлоя кинулась мне на помощь… но так и не добежала.

Остановилась на полпути.

Херефорд вдруг подбросил оба меча в воздух, крутанул их эргами и перекинул мне рукоятями вперёд. Точно в ладони.

Я сжал оружие в руках.

Волхв подошёл ближе и остановился, мы посмотрели друг другу в глаза.

— Здравствуй, мистер Смит, — сказал Херефорд. — Здравствуй, мой друг.

Я улыбнулся и ответил:

— Уж думал, не свидимся… Архитектор.

* * *

— Кто?.. — прошептала за моей спиной Ребекка.

Цепи упали к её ногам, но она даже не шевельнулась, будто оставалась закованной. Я резко развернулся к сестре и вонзил ей в грудь оба клинка.

Ребекка дёрнулась всем телом, замерла и подняла на меня глаза. В них заблестели слёзы.

— Рэй… не может быть…

Вместо того, чтобы ей ответить, я начал читать молитву. Она состояла всего из десяти слов, зато именно эти слова являлись частью мортема Ребекки.

Она совсем ослабла, но ещё стояла.

Я вынул из её тела клинки, опустил мечи на пол. Выпрямился и протянул ладонь Херефорду. Через пару секунд он вложил мне в руку ледяной кинжал из церкви Святой Софии.

— Прости, Бекки, — шепнул я сестре, — но тебе придётся умереть.

Кинжал вошёл в грудь Ребекки быстро и легко, вонзившись между двумя ранами от чёрных клинков.

Сестра не закричала от боли. Она будто никак не могла поверить в то, что это случилось.

Ледяной кинжал оплавился прямо в ране и растаял на глазах, от него на военном кителе осталось лишь мокрое пятно. Ребекка сделала последний хриплый вдох, протянула изуродованную руку к моему лицу и скользнула ею по подбородку.