Романтизм оказал влияние на культурную жизнь Франции всего XIX века.

Философской основой романтизма явился руссоизм: культ природы, культ чувств и страстей естественного человека, негативное отношение к современной цивилизации. Все эти идеи Жан Жака Руссо (1712–1778) были созвучны романтикам. Его «Исповедь» (1766–1769) оказала влияние на становление психологического романа во Франции. В «Рассуждениях о науках и искусствах» (1750) он впервые сформулировал главную тему своей социальной философии — конфликт между современным обществом и человеческой природой.

Когда говорят о французском романтизме, то очень часто употребляют эпитет «неистовый». В сравнении с «благородной» литературой классицизма и сентиментальным романтизмом группа литераторов, возникшая в 1810-е, казалась проявлением безумия, умственного исступления и болезненного неистовства. Поговаривали об их опасности для нравственного здоровья нации. Ш. Нодье, рассказывая в статье начала 1820-х о «страшном» немецком романе (Х. Шпис, «Маленький Петер», 1823), впервые употребил понятие «неистовая словесность» как литературный термин. С одной стороны, эта «неистовость» была данью увлечению «черными», или готическими, английскими романами, немецкими «разбойничьими» прозаическими драмами, а с другой, — так называемого «безумия», или «неистовства», хватало и у самих французов, например творчество знаменитого маркиза де Сада, который по-своему переосмыслил наследие Руссо и его отношение к «равнодушной» Природе, лишая тем самым гармоничный сентиментализм последних слабых утешений и надежд на Вселенскую Гармонию. «Неистовые» герои бродят по мрачным замкам, загадочным коридорам с множеством пугающих дверей, глухим подземельям, попадают в сумасшедшие дома, прогуливаются со светильником в одной руке и окровавленным кинжалом в другой. В романах возникают монах и святотатцы, мертвецы, сбежавшие из могил, физические и нравственные вампиры, инфернальные личности, настигающие невинность. Как это все напоминает один из эпизодов романа «Жюстина», где над добродетелью кто только не издевается и в каких только извращенных формах и очень часто в монастыре, у стен которого находятся захоронения всех жертв садистских оргий. Мода на «черную» литературу оказала влияние на все романтическое движение эпохи: «средневековые» романы В. Гюго, ранние произведения О. де Бальзака, «романы для народа» Э. Сю. Даже сказочные истории Т. Готье несут отпечаток мистики. Сверхъестественное и колдовское проникло в повести Ш. Нодье и в новеллы П. Мериме. Будучи во французской литературе новатором, Нодье в своем романе «Жан Сбогар» (1818) вводит все, что так волнует французов в 1820-е: таинственный замок, страшную тайну, роковую страсть, странную полубезумную девушку, юношу-аристократа, ставшего разбойником. Примечательно, что главный герой, Жан Сбогар, — приверженец идей «Общественного договора» Руссо. Полемика здесь явно пришла из текстов неистового маркиза.

У «неистовой словесности» в 1830-е появился синоним («литература отчаяния»). Предисловие к роману Жюля Жанена «Мертвый осел и гильотинированная женщина» (1829) стало манифестом новой школы.

Жанен высмеял исторические романы с длинными описаниями и восточной экзотикой, изображение ужасающих душевных терзаний. Под его прицел попали как «Айвенго» (1820) В. Скотта, так и «Восточные мотивы» (1829) и «Последний день приговоренного к смерти» (1829) B. Гюго. Он высказался против «жестокой» и «грязной» правды за создание «прекрасной лжи и вымысла». Героями современной литературы уже были «белые, черные, чахоточные, прокаженные, каторжники, палачи, вампиры, и только, пожалуй, альбиносы, кастраты и бешеные не были еще широко использованы», — писал Жанен в предисловии к роману «Мертвый осел». В истории французского романа XIX века имя Жюля Жанена сохранилось только благодаря «Мертвому ослу и гильотинированной женщине». Вскормленный романтизмом, молодой писатель создал произведение оригинальное, причудливое, в котором вольная фантазия соединяется с точными жизненными наблюдениями, ирония с патетикой, лиризм с элементами социального обличения. Этот роман вобрал в себя многие эстетические и общественные вопросы своей эпохи и частично предугадал дальнейший ход литературного развития во Франции, опередив по времени более крупных писателей.

Своеобразный угол зрения на жизнь, живость и увлекательность изложения, остроумие и стилистический блеск придают этой забытой книге особую прелесть.

Собственно, сквозной сюжет романа — трагическая любовная история. Юная героиня, впервые встреченная героем и читателем невинной красавицей, весело скачущей на ослике по весенним лужайкам, постепенно развращается, опускается на городское дно, совершает преступление и умирает на гильотине, загубленная жестокой социальной действительностью, а ее осел находит смерть на живодерне; герой же, пережив тяжелую душевную драму, утрачивает все жизненные иллюзии.

Однако наличие связного сюжета здесь в значительной мере мистификация. В романе, в сущности, отсутствует единое драматическое действие и психологически разработанные характеры. Хотя некоторые биографы Жанена пытались отыскать реальный прототип Анриетты в личной жизни автора, все герои романа, скорее, — романтические символы или своего рода «амплуа», которые указывают на жизненные обстоятельства, судьбы, душевное состояние, порожденные эпохой и зафиксированные в литературе. В читательском восприятии герои не складываются в живые цельные образы, как в реалистическом произведении. Так, история превращения идеальной красавицы в проститутку имеет социальную логику (недаром «падшее, но милое созданье» скоро станет одним из стереотипных образов во французском романе XIX века), но внутренняя логика этого превращения в «Мертвом осле» не раскрыта, из разрозненных эпизодов жизни и поведения Анриетты не возникает конкретная личность. Веселая поселянка первых страниц, бессердечная и наглая куртизанка, жалкая обитательница публичного дома, юная смертница-мать, в мелодраматической сцене поручающая своего младенца герою, которого она, как вдруг выясняется, всегда любила, — все это разные персонажи, разные образы; даже «поразительную красоту» Анриетты мы вынуждены принимать на веру, потому что не видим ее. «Мертвый осел…» пронизан романтической символикой. На идиллическую картину первой встречи героев уже ложится зловещая тень будущего. Не случайно осел Анриетты носит имя Шарло — народное прозвание палача. И по ходу повествования образ осла как воспоминание и предостережение возникает на всех этапах жизненного пути героини.

Что же касается героя-рассказчика, то он варьирует, частично пародирует многочисленных героев «исповедальных романов». Это образ лирический, внутренне близкий автору. Однако и тут лишь с натяжкой можно говорить о живом характере с меняющимся внутренним миром. По определению современного французского исследователя — это «болезнь поколения, лишившегося иллюзий и не видящего смысла в жизни». Крушение веры в любовь и красоту, разочарование и душевная опустошенность, даже попытка самоубийства во цвете лет — все это уже было известно по многим книгам, среди которых одной из завершающих оказалась «Исповедь сына века» (1836) Альфреда де Мюссе.

Но в романе Жанена «Мертвый осел…» перипетии утраты героем непосредственной радости жизни и его сознательное погружение «в область ужаса, в область жизненной правды» достаточно условны, так же, как и его любовь к Анриетте; переворот в мироощущении героя («Я стал сам не свой») происходит будто бы под воздействием новой литературной школы, которая научила его «повернуть бинокль другой стороной» и «рассматривать природу под прямо противоположным углом зрения». В «Мертвом осле» исповедь героя — скорее художественный прием, позволяющий соединить вместе все разрозненные эпизоды, подчинив их одной мысли, а также проследить с начала до конца историю Анриетты, в которой воплощается ужас реальности, трагическая невозможность преодолеть уродство, иллюзорность романтической мечты.