* * *

Мойра изумленно подняла брови, когда Баролли швырнул телефонную трубку.

— Черт знает что такое! Эти проклятые охранники постучали ему в дверь, полагая, что он все еще дома! Ну как, ты догадалась? Им никто не ответил!

— А у пожарной лестницы кто-нибудь дежурил?

— Мы думаем, что да.

В эту минуту Лангтон в тренировочном костюме с натянутым на голову капюшоном добежал до угла улицы, где жила Анна. Он сел в машину без номера, поджидавшую его напротив ее окон.

Мобильный телефон Анны зазвонил, по ее подсчетам, в десятый раз. Она выслушала пять гудков, после которых сразу раздались звонки обычного телефона. Анна в ужасе медленно подошла к нему и сняла трубку.

— Хэлло?

— Анна?

— Алан?

— Почему вы не отвечали мне по мобильному телефону?

— Должно быть, у меня подсели батарейки. А разве вы мне звонили?

— Не имеет значения. Ну как, вам починили стиральную машину?

— Это была мойка, — уточнила она. — Да, спасибо, мастер там все наладил.

— Что вы делаете?

— Собираюсь принять ванну. Мне нужно пораньше лечь спать.

— Вы уже поели?

— Да. Сделала себе омлет с сыром.

— Значит, вы не станете со мной обедать? Вам не хочется?

— Нет, мне хочется, Алан, но сегодня вечером я не могу. Сейчас очень поздно.

— Вы разбили мне сердце, и знаете, что… — Он заговорил вкрадчивым тоном соблазнителя: — Я помню этот поцелуй… когда все случилось и вы были в моих объятиях. Для вас это нечто особое, небывалое?

Она смутилась.

— Да.

— Слава богу, что так. — Он беззаботно рассмеялся. — Я надеялся, что выглядел не слишком глупо. А когда вам удастся со мной увидеться?

— У меня нет при себе расписания. Да оно и не поможет. События начали бурно развиваться, и трудно что-либо предсказать.

— Я понимаю — арест Макдоуэлла. Ему предъявили обвинение?

— Да, сегодня утром он был в суде.

— Его обвинили в убийствах?

— Да, но не во всех. Некоторые остались недоказанными. Ну вот, вы опять меня выспрашиваете, Алан. Вы же знаете, что мне не положено об этом говорить.

— Вы глупо себя ведете.

— Извините.

— Вам не следует мне так отвечать. Как-никак я довольно близко был знаком с одной из жертв. И, конечно, мне хотелось бы узнать обо всем поподробнее.

— Простите, Алан, я вас понимаю. Вы заинтересуетесь еще сильнее после рассказов Макдоуэлла.

— Что же он вам рассказал?

— Речь шла о вашем детстве. О том, как с вами скверно обращались.

— А ее тоже причислили к убитым им жертвам?

Анна отметила, что он по-прежнему не употребляет слово «мать». Дэниэлс ни разу не назвал Лилиан Даффи и по имени.

— Ну как, причислили или нет?

— Я могу сообщить лишь одно — в подвале Макдоуэлла обнаружены очень серьезные вещественные доказательства преступлений.

— Какие именно?

Анна вздохнула. Лангтон велел ей не вдаваться в подробности и отвечать по возможности неопределенно.

— Это была сумочка, — сказала она, — принадлежавшая одной из жертв.

— Довольно убедительно, не так ли? И больше вы там ничего не нашли? Серийные убийцы хранят вещи своих жертв словно фетиши.

— Да, а Макдоуэлл всегда пользовался успехом у женщин. Но допрашивать его тяжело. Он то и дело загоняет нас в ловушки. Он очень, очень умен.

— Неужели мы говорим об одном и том же человеке? Он горький пьяница, хам и невежда.

— Как-то непохоже. И он нанял себе отличного адвоката.

В эту минуту Анна услыхала жужжащий звук. Она поглядела на пол — шнур был коротким, и ей бы не удалось перенести телефон к двери.

— Алан, вы можете подождать секунду? Я оставила кофейник на плите.

Она положила трубку. И в прихожей поглядела в «глазок», но ничего не увидела. Затем она спросила по домофону:

— Кто это?

— Лангтон, — затрещал голос в домофоне.

Анна ответила ему и стала ждать, открыв дверь.

Но через несколько секунд в ее квартиру ворвался Дэниэлс. Он остановился перед ней, улыбнулся и взмахнул своим мобильником.

— Это сюрприз. Вы меня впустите? Хорошо получилось, как по-вашему? Похоже? — Он повторил имя Лангтона грубоватым, отрывистым голосом.

— Не знаю, в какую игру вы решили сыграть, но я не желаю вас видеть.

— Я просто не мог больше вытерпеть. Не сердитесь на меня, Анна. Обещаю вам, я выпью чашку кофе и сразу уйду.

— Алан, я и правда не могу. Я уже объяснила вам почему.

— Ну и что я теперь должен чувствовать? — отозвался он и прижал руку к сердцу. — Поймите, я пытаюсь вам помочь, и ничего более.

В отделении Баролли слушал их разговор, надев наушники. Рядом с ним сидели двое полицейских.

— Она все делает правильно. Нет, что-то не так. Она не у телефона. Но я слышу, что она к кому-то обратилась. О господи, это же он, — с ужасом произнес Баролли. — Это Дэниэлс, он явился в ее чертову квартиру.

Полицейские промолчали и что-то записали. Пока Баролли продолжал вслушиваться, кто-то из них переключил радиосигнал в наушниках и повернулся к Баролли.

— Суперинтендант Лангтон уже в курсе? Вы говорите, он знает о приходе Дэниэлса?

Полицейский чуть-чуть отодвинул один наушник.

— А вот я уловил голоса, значит, перехват с телефона действует и он на крючке.

— Слава богу, что так, — ответил Баролли.

* * *

Дэниэлс направился в гостиную.

— Я хочу, чтобы вы немедленно покинули мой дом. Уходите!

— Обещаю вам, я пробуду всего несколько минут. Не забывайте, я джентльмен.

Анна видела, что ее телефон по-прежнему работает в контакте, и знала — она может взять его в любую минуту.

— Лучше бы вы теперь убрали телефон, — кивнул на него Дэниэлс.

Анна растерялась. Ее сердце отчаянно забилось. Она приподняла аппарат, нажала на кнопку «разговор», а потом опустила и передвинула.

— Вы не желали бы выпить бокал вина или чашку кофе?

— Нет. Я просто должен с вами поговорить.

* * *

Лангтон бегом поднялся по лестнице, перепрыгивая через ступеньки. Он видел, как Дэниэлс вошел в квартиру Анны. Он также видел, что она оставила дверь открытой. Лангтон молча, на цыпочках, приблизился ко входу, и наконец до него донесся обрывок их разговора.