– Да, – ответил тот. – Такую забудешь.

Еще бы! Она для него была такой же, как те, кто его оскорблял и унижал.

– Так вот… Леонард изменял мне с этой девушкой. Малышка – их общая дочь.

Эрвинг молчал. Только ходили желваки. Казалось, вот-вот разразится бранью, но он сдерживался. И оставалось догадываться, каких усилий ему это стоило.

– И что ты собираешься с ней делать? – спросил сосредоточенно.

– Не знаю.

Я и правда не знала. Настолько погрузилась в заботы о Лео, свою тоску, что и забыла о Дине, о том, что она уже родила. И как теперь быть с девочкой? О ней некому позаботиться, кроме меня. И я сама – мать. Разве смогу оставить это крошечное существо на произвол судьбы? Тем более это дочь Леонарда. Она – Эйш, и это ее дом.

– Эри…

– Хорошо. – Он тряхнул головой, будто сбросил оцепенение. – Дочь твоего бывшего, говоришь?

– Да.

– Ты уверена?

– Конечно. Я знала о беременности Дины. И Лео знал, не отрицал, что это его ребенок.

– Тогда почему не позаботился о ней? Понимал ведь, что умирает.

– Ты меня об этом спрашиваешь, Эри? – Я потерла виски. – Когда лери Белле сказали, что Дина ждет девочку, она приказала выставить бедняжку из замка. И Лео полностью согласился с матерью. Ему нужен был сын, а дочь никак не вписывалась в планы.

– Иногда я забываю, какой мразью он был. – Эрвинг сжал кулаки.

– Не говори так.

– Еще скажи, я не прав!

Подошла и крепко обняла мужа. Я по-прежнему не могла считать Лео мразью и грустила о нем. Только Эрвингу об этом не сказала. Не стоит, между нами все и так слишком хрупко, зыбко. И я опасалась сломать те тонкие мосты, которые заново выстраивали мы оба.

– Хорошо. – Эрвинг высвободился из моих объятий. – За пределами замка знают только, что ты родила ребенка. Скажем, что детей двое.

– Что? – Я замерла, не веря своим ушам. – Ты согласен, чтобы Тиана была… нашей?

– Не стану скрывать, я от этого не в восторге. Но эта девочка пропадет одна. Не Айку же ее отдавать, он бы о себе позаботился, не говоря уже о других. Только давай решим сразу, Эмми. Если мы удочерим Тиану, ты не станешь рассказывать ей, кто ее настоящие родители. Никогда, если правда сама не всплывет неведомым образом.

– Обещаю!

Я готова была плакать и смеяться одновременно. Кинулась на шею Эри. Он поцеловал меня – нежно, бережно. Растворилась в этой ласке, но вдруг перед глазами встало суровое, изможденное лицо Леонарда. И я отпрянула.

– Что не так? – Эри смотрел на меня так утомленно, что в сердце впилась игла. – Где я оступился?

– Дело не в тебе, – успокоила его, покачав головой. – Совсем нет.

– Тогда в чем? Объясни мне!

Отвела взгляд. Как объяснить, если саму разрывают на части противоречия? Конечно, дело было не в Эри. И моя любовь к нему только выросла. Но все случилось так внезапно, что я не могла сейчас осознать, как быть. А он требовал ответа.

– Мне нужно время, – сказала тихо. – Просто немного времени, и все встанет на свои места.

– Время? – Эрвинг нахмурился. – Сколько?

– Я не знаю.

– Сколько, Эмми? Я тоже живой человек, и у меня тоже есть чувства. Может, ты ошиблась и любила совсем не меня?

– Что ты такое говоришь? – Я взглянула ему прямо в глаза.

– А как мне еще думать? Весной ты готова была на все, чтобы спасти меня. Сейчас делаешь вид, будто мы – чужие люди. Что изменилось? Разлюбила? Так и скажи. Хотя надо было признаться раньше, до того, как стала моей женой.

– Не разлюбила! – Я пыталась подобрать слова, но удавалось с трудом. – Но ты изменился, я тоже. Мне надо осознать…

– Изменился? – Эрвинг жестко улыбнулся. – Конечно, легко любить раба, правда? Точнее, не любить, а жалеть. Тебе жизненно необходимо жалеть кого-то, Амелинда, о ком-то заботиться, а я, видимо, перестал подходить под эту категорию. Только знаешь что? Мне не нужна твоя жалость! И раньше была не нужна, а сейчас и подавно. Если бы я понял, что ты не любишь меня, оставил бы в покое.

– Эри, ты не прав!

– Не прав? В чем? – Его черные глаза угрожающе сверкали. Он сделал разделяющий нас шаг, стал близко-близко. – Я думал, ты отказалась ехать со мной из-за того, что была замужем. И принял это, потому что на тот момент ничего не мог тебе дать. Но ошибся, да? Ты любила не меня, а свои чувства ко мне.

– Не смей. – Я начинала злиться. – Ты хоть слышишь, о чем говоришь?

– А почему я должен думать иначе?

Я развернулась и выбежала из комнаты. У этого разговора не было перспектив. Понимала, что Эрвинг в чем-то прав – конечно, не в том, что любила его из жалости. Нет, никогда! Я восхищалась им, искренне и безоглядно. Конечно, мне было больно видеть его страдания, но любовь выросла не из этого. Однако с того момента, как узнала, что Лео умирает, я все время отталкивала Эри и сейчас продолжала делать то же самое. Мне действительно требовалось время: осознать, отпустить. Все происходило слишком быстро. Я будто ловила пальцами воздух, а мой возлюбленный не желал ждать. Он скучал, он прошел всю страну, победил, чтобы быть со мной. Вот только ничего не могла поделать!

Поднялась в свою комнату. Из детской слышались голоса кормилицы и Лайзы. Нет, не пойду туда! Вместо этого свернула в свою спальню, забилась на кровать. По щекам покатились слезы. Как сказать Эрвингу, чтобы он меня услышал? Как объяснить, что люблю его больше жизни, но сейчас не способна ему это доказать? Перед глазами снова было его лицо, искаженное болью и обидой. Мой Эри! Единственный мой.

В двери тихо постучали.

– Это я, голубушка, – заглянула в комнату Лайза. – Ой, а что это вы плачете, лери? Разругались с Эри из-за девочки?

– Нет, что ты. – Я вытерла глаза и села. – Надо всем сказать, что Тиана – моя дочь, сестра Эдгара. Такое решение приняли мы с Эри.

– Счастье-то какое! – Лайза прижала ладони к груди и широко заулыбалась. – Правильное решение, голубушка. Значит, сыночка Эдгаром назвали? Отличное имя. Так почему слезы?

– Поссорилась с Эрвингом. Так глупо, Лайза! Почему он меня не слышит?

Снова стало обидно до слез. Да, рождение ребенка повлияло на меня слишком сильно. Казалось, что внутри – ураган эмоций, и как с ними справиться, понятия не имела.

– Вы что, лери Эмми? – Служанка уставилась на меня большими глазами. – Из-за чего поссорились-то?

– Не знаю.

Закрыла лицо руками. Надо пойти к Эрвингу и объясниться. Но сейчас это было выше моих сил. Поэтому успокоилась немного и ушла в детскую. Сытая и довольная Тиана мирно спала, а Эдгар таращился на меня своими невообразимыми глазами. Взяла сыночка на руки, вдохнула исходящий от него аромат. Милый мой, родной. Какое счастье, что твой папа с нами рядом. Счастье, на которое не смела и надеяться, а теперь не знала, как с ним быть. Эрвинг стал моим миром. Не когда завоевал Эйшвил, а когда спас мою жизнь и постепенно заполнил ее всю до донышка. Я не знала никого лучше его, никого не любила больше. Так почему же настолько сложно позволить себе стать счастливой? Отпустить прошлое и жить будущим? Почему?