litbaza книги онлайнРазная литератураРоссия в глобальном конфликте XVIII века. Семилетняя война (1756−1763) и российское общество - Коллектив авторов

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 135
Перейти на страницу:
«которыя себя хотят определить в часть сей службы отечеству нашему»[951]. Поэтому он даже обратился к литературному редактору, В. Г. Рубану, и надеялся увидеть свои мемуары напечатанными[952]. Это один из немногих случаев, когда мемуары 1770‐х гг. адресованы не потомкам или узкому кругу близких, а профессиональной аудитории.

Стоит обратить внимание на то, что рассмотренные выше тексты написаны людьми, достигшими высших чинов и службой доказавшими свою верность отечеству. Возможно, поэтому их мемуары так скупы на частные подробности и вовсе лишены элементов беллетризации: сама достойно прожитая жизнь давала им «право на биографию»[953].

Если же обратиться к воспоминаниям офицеров в меньших чинах, то мы увидим совсем другую картину. Майоры Лукин и Хомяков, не говоря уже о прапорщике Климове, стремятся украсить свое повествование моральными сентенциями, сетованиями на гонения судьбы и даже вставными новеллами.

Лукин, едва ли не единственный из всех мемуаристов, подчеркивает свое страстное желание воевать и «доказать мужественную и прямого солдата должность на самом деле» и «верность отечеству»[954]. В его весьма путаном и написанном архаичным языком повествовании война – момент причастности к общему делу, в котором он смог достойно себя проявить, «что могут засвидетельствовать данные мне аттестаты от ближайших моих начальников»[955] (а также полученное при Кунерсдорфе ранение). Но адресованный непосредственно сыновьям (о чем говорится в конце записок)[956], текст Лукина выстроен как моральное наставление, показывающее, что даже военные подвиги не могут извинить грехов молодости, в частности преступной связи с женой сослуживца, прерванной именно начавшейся войной. Поэтому в некоторых аспектах его мемуары приобретают черты нравоучительной повести и завершаются перечнем наставлений «любезным» детям в том, «каким образом удобнее в мире живущему человеку вести себя должно»[957].

К откровенной беллетризации в духе романов Ф. Эмина прибегает Хомяков, единственный автор, сумевший опубликовать свое творение при жизни. Это странный по своей жанровой природе текст, чередующий подробное и монотонное перечисление перемещений полка с сентиментальными описаниями любовных приключений и несколькими вставными новеллами («сказками» денщика). Хомяков служил в Куринском полку, всю войну находившемся в тылу, хотя в период с 1759 по 1762 г. и на территории Пруссии. Степень подробности указаний на многочисленные лагеря и зимние квартиры заставляет предположить, что Хомяков мог вести что-то вроде дневника. При этом он как будто не заметил ни начала, ни конца войны, лишь отметив, что «велено было идти маршем к прусским границам», а потом «к российским»[958]. Тем не менее война сыграла в его судьбе весьма заметную роль. Оказавшись за границей, он освоил немецкий язык, извлек все возможные выгоды от жизни на хороших квартирах, повидал ряд достопримечательностей, которые описал в своем тексте, и, наконец, обрел в Торуни жену-немку. Хомяков был явно знаком с образцами романного жанра, адресуя свое произведение прежде всего «любителям путешествий»[959], но весьма неумело овладел беллетристическими приемами. Этим он вызвал раздражение Болотова, написавшего в своем сборнике критических статей о современных романах: «Истинно понять невозможно, чтоб побудило его подарить публику таким подарком»[960]. Болотов, безусловно, с особым вниманием отнесся к произведению Хомякова, так как оно описывало хорошо знакомые ему реалии прусских походов. Но жанровая неопределенность текста, балансировавшего на грани беллетристики и документального повествования, вызвала у него отторжение и резко критический отзыв.

Удивительно, но несомненными авторскими амбициями обладал и Алексей Климов, подавший свою автобиографию как приложение к прошению о назначении ему пенсиона[961]. Он постоянно обращается к «благосклонному читателю», вставляет явно заимствованную новеллу об отшельнике, а в самом начале текста прямо пишет, что решился на жизнеописание, чтобы показать, что «…не в одних иностранных государствах по причине приключающихся странствий выдаваемы бывают в свет гистории, но, рассудительно, и в России то же самое быть может»[962]. Возможно, Климов понимал, что обращается не только к сенатору, но и к известному писателю Г. Р. Державину, и надеялся если не на пенсию, то на протекцию по этой части. Но на ближайшие двести лет Державин так и остался его единственным благосклонным читателем, впрочем давшим мемуарам Климова название «Похождения». Война определила печальную судьбу Климова: он на многие годы оказался вдали от родины, на которую несколько раз пытался вернуться. Но саму войну он провел в плену и поэтому не мог быть свидетелем каких-то событий. Зато Климов описывает специфику службы в прусской армии, а также быт и повседневную жизнь Пруссии, не забывая, впрочем, сетовать на гонения судьбы и злой рок.

Синтезом всех этих разнонаправленных тенденций в русской мемуаристике, связанной с Семилетней войной, стали воспоминания Болотова. История написания этого текста лучше всего известна, но и сами мемуары во многом отличаются от всего рассмотренного ранее. Болотов приступил к мемуарам не на склоне лет, выйдя в отставку, а в момент своей наибольшей активности, в годы службы управляющим императорского имения. Он уже не был молод, но был полон сил, и у него было много разных проектов. Мемуары стали одним из них, весьма масштабным. Во-первых, в его тексте личные воспоминания сочетаются с очерком истории войны, построенным на ряде источников, в том числе иностранных (см. подробнее ст. М. Милютина в наст. кн.). Во-вторых, собственные воспоминания Болотова очень подробны, содержат описание повседневной жизни и быта, примечательных мест или незнакомых для русских людей явлений (особенности ловли рыбы, печения хлеба и прочих способов ведения хозяйства и т. д.). Наконец, в них много рефлексии и попыток представить собственные размышления «тогда» и дать им оценку с позиции «сейчас». Подводя итоги Семилетней войны, Болотов попытался сквозь призму собственного опыта посмотреть на ее уроки для всей страны: «Но как бы то ни было, но сим кончилась тогда с нами вся бывшая до того кровопролитная война, пожравшая у нас более трехсот тысяч нашего российского народа, извлекшая из недр России несметные миллионы денег и не принесшая нам никакой иной пользы, кроме того, что войска наши и генералы научились лучше воевать, и все лучшее служившее тогда в армии российское дворянство, препроводив столько лет в землях немецких, насмотрелась всей тамошней экономии и порядкам. И получив потом в силу благодетельного манифеста о вольности дворянства, от военной службы увольнение, в состоянии было переменить и всю свою прежнюю и весьма недостаточную деревенскую экономию, и приведя ее в несравненно лучшее состояние, чрез то самое придать и всему государству иной и пред прежними несравненно лучший вид и образ, – хотя заплатило за сие и очень дорого!»[963]

В заключение приходится констатировать, что Семилетняя война

1 ... 94 95 96 97 98 99 100 101 102 ... 135
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?