- На что тебя поймали? Говори же, - я практически шипела, во мне будто прорезалась родственная связь со змеями, которую я давно в себе подозревала. Мои глаза полуприкрыты, но при этом не моргают, несмотря на яркость солнечного света, я чуть покачиваюсь в такт дыхания. – Такая крепкая связь, я чую...

- Я ничего не скажу!.. – рычит он пытается вырваться, но путы воды сжимаются сильнее перекрывая ток крови, а голову он и вовсе отвернуть не в силах – я уже поймала его взгляд.

- Конечно, не скажешь. Цена за разговорчивость – смерть. Смерть ходит по пятам... не твоя смерть...

- Прекратите! – кричит в панике этот огромный сильный мужчина, готовый в любой момент пожертвовать своей жизнью. Своей, но не тех, кто ему дорог.

- Кто же, кто же... родители? Нет, нет связи с предками. Ты один... хотя нет, есть братья... братья здесь, в пустыне... не бойся, никто из них не погиб... пока...

Он замер, не в силах сопротивляться, зрачки его расширились, оставив от радужки тонкий ярко-зеленый ободок. Зеленые глаза у такого амбала – какая романтика...

- В одной связке, всю жизнь. Братья единокровные. Но их смерть ты бы пережил. Потому что своя смерть освобождает, но...

- Нет! – не голос даже, предсмертный хрип.

- Ребенок, - буквально чую, идя по следу чужих чувств, ощущаю все словно от первого лица: тепло прикосновений, нежность коже, тяжесть на руках. – Такой маленький, теплый, хрупкий... девочка. Дочь.

Его резануло такой болью, что я дернулась, выпадая из транса, а следом пришла агрессия, дикая ярость родителя, защищающего свое дитя. Он рванулся из пут, буквально выворачивая кости из плена мышц. На одних инстинктах я взлетела в воздух, обхваченная потоком воды ниже пояса, словно огромная анаконда, впилась в его бычье горло под подбородком когтями, ловя взгляд:

- Говори сам. Говори, иначе я вскрою тебе череп и все равно все узнаю! Говори, я клянусь, что не подвергну опасности твою семью ни словом, ни делом. Клянусь! – повторила уверенно. Выдержала паузу. Он молчал, только дышал, словно загнанное животное и дико вращал расширившимися глазами. – Твоя дочь в рабстве? – подсказала я.

Несколько секунд он пялился неотрывно в мои глаза, а потом опустил веки, расслабил все мышцы, и я поняла, что победила:

- Да, - прозвучало тихо и хрипло, словно хруст сухого полена в костре.

- Почему? Этот старый урод же утверждал, что дети рабов рождаются свободными, если родители сами их не продадут? Мать ребенка это сделала?

Он отрицательно качнул головой и все же признался:

- Таков был ее контракт. Я не знал, а ей приказали не говорить. Родители продали ее за долги с условием, что рожденные ею дети тоже становятся рабами. За такой контракт платят больше. Она должна была оказаться в доме удовольствий, но купец выкупил ее и еще... других девушек. Для нас.

- Для орков? – не поняла я.

- Нет... да... они были служанками в доме, где нас растили. Мы ведь были свободны, на полуорка нельзя надеть ошейник, потому что он его снимет. Такова наша способность. Орков ничто не может удержать против его воли.

- Но как-то ведь вашего отца держали в плену? Как рождаются полуорки?

- Он не снимал ошейник, чтобы выплатить виру за свой проигрыш в бою. Таков закон орков. Тот, кто проиграл в бою, кто показал свою слабость, должен отработать так, как хочет победитель. Хочет он, чтобы орк носил ошейник – тот будет носить, но на деле он может снять его в любой момент.

- Вы тоже это можете? – заинтересовалась я. – Снять ошейник с себя и с любого человека?

- Только с себя, - поморщился орк. – И это будет не так просто. Если бы мой дар подчинять землю был сильнее, меня бы не сделали простым охранником, а учили бы дальше. Но я обычный, все мы обычные, одно разочарование.

Я нахмурилась, сопоставляя факты:

- А почему орки, даже обычные, способны противостоять магии ошейников? И зачем разводят полуорков и учат их... дальше работать с ошейниками, не так ли?.. – меня как током шибануло, - так это оркская технология, ее не в Халифате придумали?!

- Племя орков держится на иерархии, на подчинении слабого сильному, подчинении всех вождю и шаману, подчинению даже вождя и шамана, общим законам и традициям. Всех их держит общая огромная клятва, сеть из клятв и законов, сеть силы, что привязывает их к земле и питает. Люди смогли разгадать часть этой силы и применить...

- Создав ошейники подчинения, - кивнула я задумчиво. Вот ведь, кто-то строит АЭС, а кто-то делает ядерные бомбы.

- Но есть много оговорок: нельзя заставить подписать контракт силой, нельзя не указать условий, нельзя пойти против некоторых законов орков, которые вписываются в контракт...

- Но можно заставить подписать обманом и шантажом, сделать женщину проституткой и тут же отнять у нее еще не рожденных детей, - покачала я головой.

- Раньше нельзя было, но люди нашли какую-то уловку, - он поморщился. – Для этого они и стараются пленить орков и получить от них потомство, преданных талантливых магов-полуорков, которые смогли бы найти другие слабые места в технологии подчинения. Но они не могут, таких очень мало. На самом деле это не маги-полуорки, это те, кому было суждено стать в будущем шаманами... но они нигде не учились, а человеческая магия нам не подходит, она отличается от нашей. Слишком много других стихий, - он покачал головой, не в силах объяснить, но мне и этого хватило.

- Так значит, твоя дочь и жена в собственности у этого урода...

- Милана умерла во время родов, - вздохнул горестно полуорк. – Кроме дочери у меня никого нет, но выкупить ее я не в силах.

Я насторожилась.

- Но право выкупа указано в контракте? Он ведь стандартный, это правило не исключено?

- Да, ее любой имеет право выкупить на свободу, заплатив виру в двадцать золотых. Я зарабатываю пятнадцать в год, но двенадцать из них уходят на содержание: на еду, одежду, крышу над головой для нас обоих, другие вещи. Первые года ничего не оставалось, потому что я должен был платить за кормилицу и няню, но затем я смог скопить уже пять золотых, но...

- Этого слишком мало, - кивнула я.

- И все время что-то случается. То она заболевает – и приходится платить лекарю, то разобьет какую-нибудь статуэтку в доме, куда вообще не должна была заходить...

- Так это нянька не досмотрела за ребенком! – возмутилась я.

- Няней ее служит жена моего брата, она присматривает за всеми детьми, и ее отвлекли в этот момент по другому делу.

Понятно, все специально. Контракт, из которого не вырваться.

- А почему ты просто не уйдешь работать на другого купца, который будет тебе больше платить? Будешь платить только за содержание...

- Тогда ее просто продадут в дом удовольствий и не скажут мне, куда. У меня нет прав на ребенка, она чужая рабыня.