– Ты спросил его, что это за пятно?

– Да. Я сказал: «Чувак, что это у тебя с рукой?» А он такой: «Да ничего страшного. Просто царапина».

– Ты не видел, как обвиняемый пытался избавиться от крови?

– Уже потом, не в тот момент.

– Он не отрицал, что это кровь?

– Нет.

– Хорошо, и что случилось потом?

– Я пошел на собрание.

– В тот год Бен Рифкин был с тобой в одном классе?

– Да.

– Но в то утро на собрании он не появился.

– Нет.

– Это не показалось тебе странным?

– Нет. Я не помню даже, обратил вообще на это внимание или нет. Наверное, я решил бы, что он просто заболел.

– И что произошло на собрании?

– Ничего. Все было как обычно: перекличка, потом сделали какие-то объявления, затем пошли на урок.

– Что у тебя было в тот день первым уроком?

– Английский.

– Ты на него пошел?

– Да.

– Обвиняемый был с тобой в одной группе по английскому?

– Да.

– Ты видел его в классе в то утро?

– Да.

– Вы с ним разговаривали?

– Мы просто сказали друг другу «привет».

– В поведении обвиняемого или в том, что он говорил, не было ничего необычного?

– Да нет, не было.

– Он не казался расстроенным?

– Нет.

– В его внешности не было ничего необычного?

– Нет.

– Ни крови на одежде, ничего такого?

– Возражение.

– Принимается.

– Опиши, пожалуйста, как выглядел обвиняемый, когда ты увидел его на уроке английского в то утро.

– Кажется, он был одет как обычно: джинсы, кроссовки, все такое. Крови на его одежде не было, если вы это имеете в виду.

– А на руках?

– То пятно исчезло.

– Он вымыл руки?

– Наверное.

– На его руках не было каких-либо царапин или порезов, откуда могла идти кровь?

– Я ничего такого не помню. Да я и не присматривался особо. Тогда это не имело никакого значения.

– Хорошо, и что было дальше?

– Прошло минут пятнадцать от урока английского, потом объявили, что в школе вводится режим чрезвычайного положения.

– Что означает режим чрезвычайного положения?

– Это значит, что все должны разойтись по своим классам, там проводят перекличку, после этого все двери запирают – и никто не может выйти из школы.

– Ты знаешь, в какой ситуации в школе объявляют режим чрезвычайного положения?

– Когда есть какая-то опасность.

– Что ты подумал, когда услышал объявление про режим чрезвычайного положения?

– Я подумал про «Колумбайн».

– Ты решил, что кто-то пронес в школу оружие?

– Да.

– У тебя были какие-то соображения относительно того, кто это мог быть?

– Нет.

– Ты испугался?

– Ну да, разумеется. Все испугались.

– Ты помнишь, как отреагировал обвиняемый, когда директор объявил режим чрезвычайного положения?

– Он промолчал и просто ухмыльнулся. Времени особо не было. Мы услышали объявление, и все побежали.

– Обвиняемый не казался взволнованным или испуганным?

– Нет.

– В тот момент кому-то было известно, из-за чего объявлено чрезвычайное положение?

– Нет.

– Кто-то связал это с отсутствием Бена Рифкина?

– Нет. Ну, то есть потом нам сказали, но не в самом начале.

– Что было дальше?

– Мы оставались в своих классах с запертыми дверями. Затем по громкой связи объявили, что нам ничего не угрожает, что никакого оружия в школе нет, поэтому учителя открыли двери, и мы просто сидели в классе. Это было как учебная тревога или что-то в этом духе.

– У вас в школе уже были до этого учебные тревоги?

– Да.

– Что было дальше?

– Мы сидели в классе. Нам велели достать учебники и делать домашнее задание или что-нибудь еще. Потом объявили, что уроки отменяются, и где-то около одиннадцати часов мы разошлись по домам.

– Ни тебя, ни кого-либо из твоих товарищей по школе никто не допрашивал?

– В тот день – нет.

– Школу, шкафчики или кого-либо из учеников никто не обыскивал?

– Я ничего такого не видел.

– Итак, когда школу открыли и вам наконец позволили выйти из класса, что ты увидел?

– Перед школой столпилась куча родителей, которые приехали забрать своих детей. Все родители подошли к школе.

– Когда ты в следующий раз увидел обвиняемого?

– Ну, вроде бы мы с ним наутро переписывались.

– Ты имеешь в виду, что вы обменивались текстовыми сообщениями на сотовых телефонах?

– Ну да.

– О чем вы разговаривали?

– Ну, тогда уже все были в курсе, что Бена убили. Но мы не знали точно, что случилось и как. Поэтому мы просто спрашивали друг друга: «Ты ничего не слышал? Что ты слышал? Что происходит?»

– И что тебе ответил обвиняемый?

– Ну, я спросил у него что-то вроде: «Чувак, ты же, кажется, как раз этой дорогой ходишь в школу? Ты ничего не видел?» И Джейк написал, что нет.

– Он написал, что ничего не видел?

– Ну да.

– Он не сказал, что наткнулся на Бена, лежащего на земле, и попытался привести его в чувство или убедиться, что с ним все в порядке?

– Нет.

– Что еще он тебе написал?

– Ну, мы с ним еще немного поприкалывались, потому что Бен какое-то время доставал Джейкоба. Ну и мы с ним такие «ну, сбылись твои мечты» и «как жаль, он ведь был такой милый», ну и все в таком духе. Я понимаю, что сейчас это звучит ужасно, но мы просто прикалывались.

– Ты говоришь, что Бен Рифкин доставал Джейкоба. Опиши, пожалуйста, что ты имеешь в виду. Что конкретно происходило между этими двумя?

– Бен, он… ну, он просто был в другой компании. Он был… не хочу говорить про него ничего плохого после того, что случилось, и вообще – но он не слишком красиво вел себя по отношению к Джейку и ко мне, да и ко всем из нашей компании.

– Кто еще входит в вашу компанию?