– Да, это уж точно, – согласился Толстяк. – Но ты наша идиотка, так что в следующий раз будь осторожнее.

– Подписываюсь, – сказал Лиам и положил свою руку поверх моей.

В нескольких милях от Ист-Ривер мы наткнулись на брошенную машину, но подобрали ее лишь потому, что у нее был полный бензобак. С Бетти эта колымага не шла ни в какое сравнение. Длинные ноги Толстяка упирались в спинку моего кресла. Салон пропах китайской едой. И все же она была на ходу. Прошло немного времени, и мы привыкли.

– Вот еще одна, – Толстяк постучал пальцем по стеклу.

Я открыла глаза и вытянула шею, успев заметить белый столб. Наверху была установлена белая коробочка с небольшой антенной. Камеры повсюду.

– Может, нам стоит съехать с шоссе? – предложил Лиам.

– Нет! – воскликнул Толстяк. – За шестьдесят четыре мили мы видели всего две машины. Пешком нам придется добираться до Аннандейла в два раза дольше. Искать будут Бетти, а не эту машину.

Мы с Лиамом переглянулись.

– Напомни еще раз, что было в сообщении твоей матери?

– Она сказала зарезервировать столик в ресторане моей тети и ждать их на кухне, – ответил Толстяк. – Я сделал это еще в Ист-Ривер, так что мы должны встретиться с ними сегодня вечером. Может, тетя нас даже покормит.

– Давай лучше где-нибудь тебя высадим, – предложил Лиам.

– Нет, я собираюсь доставить письмо Джека.

– Толстяк…

– Хватит меня «толстячить», – выпалил он. – Я многим обязан Джеку. И хочу это сделать.

В качестве адреса отца Джека был указал мотель «Дейс Инн», который находился в окрестностях Аннандейла, рядом с чередой полуразвалившихся домов. Лиам считал, что их превратили во временные общежития для рабочих, которые восстанавливали Вашингтон. Но проверить теорию удалось лишь после того, как на парковке рядом с нами остановился ветхий автобус. Оттуда вывалилась дюжина мужчин в пыльных неоновых жилетах и касках.

– Комната 103, – сказал Лиам, подавшись вперед и прищуривая здоровый глаз. – Мужчина в красной рубашке. Да, это он – очень похож на Джека.

Отец Джека оказался невысок и широкоплеч. С седыми усами и широким носом.

Толстяк вырвал помятое письмо из моих пальцев.

– Остынь, Турбо, – Лиам заблокировал двери. – Сначала нужно убедиться, что за ним нет слежки.

– Мы здесь почти час – ты кого-нибудь видел? В остальных машинах никого нет. Мы держались тише воды ниже травы, как ты и хотел. Это сработало. – Толстяк вручную открыл защелку. Лиам на мгновение задумался, но все же уступил.

– Ладно. Только будь осторожен, хорошо?

Толстяк бежал через парковку, поминутно оглядываясь по сторонам. Но за комнатой № 103, похоже, никто не наблюдал. В конце концов он бросил через плечо выразительный взгляд.

– Чудно, – сказал Лиам. – Просто чудно.

Я наклонилась и погладила его по плечу.

– Знаешь, а ты ведь будешь по нему скучать.

– Безумие, правда? – со смехом ответил он. – Что я буду без него делать? Ведь некому будет рассказать мне, как опасно неправильно открывать консервы!

Лиам дождался, пока Толстяк постучит в дверь, а затем отстегнул ремень и поцеловал меня.

– Это еще зачем? – со смехом спросила я.

– Чтобы направить твои мысли в нужное русло, – сказал он. – Как только отвезем Толстяка домой, нужно будет разыскать Зу и компанию, пока до них не добрались СПП.

– Что, если…

Дверь номера 103 открылась, и в проеме появилось лицо мистера Филдса, усталое и недоверчивое. Толстяк протянул помятое письмо. Из-за того, что он стоял спиной к нам, разглядеть происходящее было тяжело. Лицо мужчины вдруг стало ярко-малиновым, сравнявшись по цвету с красной рубашкой. Он что-то крикнул. Соседи начали открывать занавески на дверях, чтобы посмотреть, что происходит.

– Вот это плохо, – сказал Лиам, распахивая дверцу. – Надо было ему для начала попрактиковался на мне.

Дверь захлопнулась прямо перед носом Толстяка, а в следующую секунду открылась опять. Шире, чем раньше. Я увидела серебристую вспышку. Толстяк поднял руки и сделал шаг назад.

Грянул выстрел. К тому моменту, как я закричала, Толстяк уже валялся на земле.

Мы побежали к номеру. Теперь на улицу высыпали все жители комплекса. В основном мужчины, но было и несколько женщин. Их лица напоминали морды чудовищ.

Отец Джека направил трясущееся ружье на нас, но Лиам взмахом руки забросил его в номер и с шумом захлопнул дверь. Я опустилась на колени рядом с Толстяком.

Глаза его часто моргали. Живой.

Он пытался что-то сказать, но я слышала лишь крики, доносящиеся из номера 103.

– Чертовы фрики! Убирайся к своим чертовым фрикам!

На правом плече Толстяка расплывалось кровавое пятно. Я не могла пошевелиться. Все казалось каким-то нереальным. Лиам быстро нагнулся за ружьем. Схватил его и повернулся к 104-му, затем к 105-му номеру. Этого просто не могло быть.

– Все хорошо, – сказал кто-то сзади. Лиам резко обернулся: на лице каменное выражение, палец замер на спусковом крючке. Мужчина поднял руки: в одной он держал маленький телефон. – Я только звоню 911. Все хорошо, мы ему поможем.

– Не дай им сделать звонок, – выдохнул Толстяк. – Не дай им забрать меня. – Он еле прокаркал последние слова. – Я должен вернуться домой.

Лиам бросил назад короткий взгляд.

– Бери его за ноги, Руби.

– Не двигай его, – предупредил мужчина из 104-го. – Даже не думай об этом!

Отец Джека снова высунулся на улицу, но мужчина с телефоном запихал его обратно в номер и захлопнул дверь.

– Хватай его, – сказал Лиам.

Я взяла Толстяка под мышки так же, как он тащил меня. Один из незнакомых мужчин сделал шаг вперед – то ли чтобы нас остановить, то ли чтобы помочь.

– Не тронь! – крикнула я. Все отпрыгнули назад, но ненамного.

Толстяк прижал обе ладони к ране, глаза его расширились и застыли. Лиам взял друга за ноги, и мы вместе понесли его к машине. Мужчина с телефоном крикнул, что «скорая» будет с минуты на минуту. «Скорая» и СПП. Только солдаты не станут его спасать, не станут. Зато полюбуются, как сдохнет очередной фрик.

– Не дайте им меня забрать, – проскрежетал Толстяк. – Держи мои ноги ниже груди, Ли, не поднимай так высоко. Нельзя, если рана на груди. Дышать тяжело…

Но ужас в меня вселяло вовсе не бормотание Толстяка, нет. Мне было страшно из-за струек крови, мерно вытекающих из-под его сложенных рук. Чарльза трясло, но он не плакал.

– Не дайте им меня забрать…

Я забралась на заднее кресло первой, потом втащила Толстяка за собой. Его кровь пропитала мне спереди всю рубашку, кожа горела.