Друзьям стало ясно, что вопрос о переброске их откладывается надолго.

Затем Юргенс спокойно, как о чем-то обычном, сказал:

— И мой, и ваш шеф Марквардт арестован и скоро предстанет перед военно-полевым судом...

Ожогин и Грязнов не знали, как реагировать на эту новость. У Андрея невольно вырвался вопрос:

— За что?

— За преступные связи с русскими в период пребывания на территории Советского Союза. Его песенка спета. Имейте в виду, вас обоих вызовут в следственные органы и будут спрашивать о Марквардте...

— Нас? — удивился Ожогин. — А при чем мы?

— Это как раз неважно. Так надо. И удивляться нечего. Надо ко всему привыкать. И даже, если надо, прядется показать, вернее, подтвердить то, что вам, возможно, и неизвестно. Этого требуют интересы дела. Как своим людям, могу сказать это прямо. Надеюсь, вы меня поняли.

Ожогин и Грязнов ответили утвердительно.

— А теперь могу пожелать вам доброй ночи... Вас ожидает машина...

Проводив гостей, Юргенс распорядился накрыть стол и набрал номер телефона.

— Я свободен... хорошо... ожидаю, — коротко сказал он и положил трубку.

Он ждал того незнакомца, с которым ему довелось беседовать в обществе Марквардта единственный раз в конце лета. Но Юргенс отлично знал цену людям. Он не забыл даже такой детали, что этот человек, не называющий себя по имени и фамилии, но имеющий чрезвычайные полномочия, питает большое пристрастие к «Токаю». Поэтому Юргенс позаботился, чтобы две бутылки этого вина были на столе.

Предстоящее свидание немного волновало Юргенса. Еще утром неизвестный потребовал по телефону свидания в ночное время.

«А что, если я опять попробую сорвать с него малую толику долларов? — спросил себя Юргенс. — Определенно попробую...»

Через несколько минут к подъезду подошла закрытая машина. Гость быстро поднялся по ступенькам крыльца и прошел в своевременно распахнутую перед ним дверь. Человек Юргенса услужливо помог ему раздеться и даже выдавил из себя:

— Мой господин вас ожидает...

Гость уверенно опередил служителя, пересек большую приемную, зал и в дверях кабинета столкнулся лицом к лицу с Юргенсом.

— Прошу сюда, — сказал Юргенс и, взяв гостя легонько за локоть, провел в свой кабинет.

Вошедший быстрым взглядом окинул комнату.

— Мне нравится у вас... все напоминает доброе старое время: это высокое кресло, диван, стол, эти сейфы в стенах... Ну, что же, давайте приступим к делу.

Юргенс предложил совместить дело с ужином. Гость не возражал.

Лишь выпив пару бокалов вина и отдав должное жаркому из курятины, незнакомец спросил Юргенса:

— Вы, конечно, готовитесь?

— Да, можно считать, что почти подготовился.

— Хорошо. Это главное. Какие идут разговоры в городе по поводу ареста Марквардта?

Юргенс пожал плечами. За истекшее после ареста шефа время до него не доходило никаких сведений.

— Это уже плохо, очень плохо, — заметил гость.

Юргенс наполнил бокалы вином и предложил выпить. Гость поднял руку и бокала не взял. Он о чем-то думал. Немного спустя он спросил Юргенса:

— Вы отдаете себе отчет в том, почему это плохо?

— Отдаю...

— И что же вы предлагаете?

Сославшись на то, что вопрос этот чрезвычайно щекотливый, Юргенс просил время на обдумывание.

— Ждать нельзя, — сухо бросил гость и, закурив, встал из-за стола и большими шагами заходил по комнате.

Юргенс не спускал с него глаз и внимательно следил за каждым движением. Он силился что-нибудь придумать, но ничего не получалось. В тысячный раз Юргенс, к своему сожалению, убедился, что планы и комбинации в его голове по заказу, и тем более за короткий срок, рождаться не могут.

— Мне сегодня показывали листовки, которые почти ежедневно появляются в городе, — нарушил молчание гость. — Вы их когда-нибудь видели?

Да, листовки Юргенс видел неоднократно.

— Чьих рук это дело, как вы думаете?

Юргенс точно сказать не может, но предполагает, что изготовление и распространение листовок без коммунистов не обходится.

— Это было бы замечательно! — воскликнул гость.

Юргенс с недоумением посмотрел на него. Он не видел ничего замечательного в том, что коммунисты безнаказанно распространяют прокламации по городу.

От гостя не укрылось недоумение Юргенса. Он улыбнулся.

— У меня возникла презанятная идея, — он хлопнул в ладоши и снова сел за стол. — Давайте выпьем по. этому поводу.

Они опорожнили бокалы.

— Натолкнуло меня на эту мысль содержание самих листовок, — продолжал оживленно гость. — В одной из них идет, например, речь о майоре Редере, который, якобы, берет взятки с подследственных и занимается шантажом. Редер, как мне известно, видный гестаповец. Так, кажется?

— Да, это именно так.

— Если листовки распространяются на эту тему, то почему они не могут объявить о том, что Марквардт оказался предателем и арестован за связь с врагами. Как вы находите?

Юргенс удивленно поднял брови.

— Что же, по-вашему, следует обратиться к коммунистам с просьбой...

Гость рассмеялся.

— Нет, я придумал кое-что поумнее... Я поручаю вам выпустить пару листовок...

Юргенс потер лоб. Замысел гостя стал ему ясен.

— Ну, как? — спросил гость.

— Оригинально... я об этом не подумал, — признался Юргенс.

— Но к этому делу должны быть привлечены максимум два человека... Ни в коем случае не больше. Надо подобрать шрифты, чтобы они не отличались от тех, которыми отпечатаны их листовки, передать их стиль, тон, обороты речи, чтобы не резала глаз разница. Тут следует проявить художественную тонкость... Вы поняли?

— Отлично понял.

Но, несмотря на это, гость еще в течение получаса инструктировал Юргенса, набросал ему примерные тексты и определил срок для выполнения задания.

Когда пришло время расставаться, Юргенс намекнул насчет иностранной валюты.

Настроение у гостя сразу испортилось. Он стал серьезен и сух.

— Вы, я вижу, торопитесь... Пока еще ничего не сделано, а я уже передал вам приличный куш. Мне это не нравится...

Юргенс покраснел, затем побледнел, внутри его закипела злоба.

Проводив гостя до машины и подобострастно простившись с ним, он бросил вслед:

— Сволочь... шкура...

В доме Вагнера топились все три печи. В добавление к углю, присланному племянником старика, на другой день после беседы друзей с Юргенсом прибыла машина с дровами.