— у меня есть прекрасная мысль, как нам избавиться от этого дурного знака. Сейчас я спихну его обратно в воду, и пусть плывет к кому-нибудь другому, а?

— Нет, стойте! — Купец не на шутку распаниковался. — Нельзя трогать мертвецов, это еще более дурной знак! Небеса не простят…

— Да достал ты со своими небесами и знаками! — гаркнул Тонбур. — Вот, смотри, я подхожу к этому жмурику… — Напарник Натси решительно зашагал вперед и, зажав левой рукой нос, встал в полушаге от мертвеца. — Теперь поддеваю его носком сапога, легонько пихаю, и…

В этот момент мертвец распахнул глаза и невероятно быстрым движением ухватился руками за голенище сапога Тонбура.

У Натси отвисла челюсть.

— А-а-а! — завопил Тонбур, поняв, что произошло.

Он попытался выдернуть сапог из хватки синекожего утопленника, но добился лишь того, что плюхнулся задницей на песок, в то время как сапог остался в руках жмурика… Ну, того, кто еще пару секунд назад всем своим видом доказывал, что он жмурик.

— О, преблагие небеса! — Купец рухнул на колени и сложил ладони. — Вот он час, когда мертвые восстают из небытия, и грядет время Великой Расплаты за грехи наши… — Дальше купец перешел на свой родной язык, и Натси уже ничего не мог разобрать.

Впрочем, причитания купца явно интересовали его сейчас в меньшей степени, чем оживший мертвец.

Мертвец тем временем довольно быстро сумел подняться. Он был очень высок, полностью обнажен, а его синеватая кожа взбухла во многих местах. Курчавые волосы ниспадали у него чуть ли не до пояса. Однако самым странным, самым пугающим в облике недавнего мертвеца были глаза. Натси готов был дать руку на отсечение, что в них как будто пылают багрово-черные угольки.

Не обращая ни малейшего внимания ни на опешившего Тонбура, все еще сидящего с разинутым ртом у края лодки, ни на молящегося купца, синекожий гость двинулся вперед, вместе с отнятым у Тонбура сапогом, медленно и вразвалку. Натси в ужасе отшагнул назад и на всякий случай начертил в воздухе перечеркнутый круг, символ Тэса Единого. Натси очень надеялся, что после этого жеста гость из загробного мира если не исчезнет, как мираж, то хотя бы начнет корчиться в судорогах.

Синекожий гигант не повел и бровью.

— Натси… Натс… — Обычно низкий голос Тонбура превратился в жалобное блеянье. — Ты ч-чего встал, как вкопанный?.. Достань оружие, прикончи эту тварь! Только сапог мой не задень, это лирнейская кожа!

«Да пошел ты в жопу вместе со своим сапогом из лирнейской кожи», — хотел ответить Натси, но затем понял, что его язык словно прирос к нёбу.

Руки тоже отказывались подчиняться, хотя Натси, безусловно, понимал, что взведенный молниевый самострел или дубинка в его руках явно прибавят веса его авторитету. Поэтому он просто стоял и, трясясь, смотрел, как морской гость подходит к оставленному в шаге впереди ящику, хмурится и, присев, отбрасывает в сторону сапог, чтобы открыть крышку. Натси понимал, что вот он — тот самый момент. Вытащить дубинку, долбануть ей этого синекожего, и дело с концом. Пусть потом отправляется обратно в морскую пучину, уж в этом они с Тонбуром ему помогут.

Однако все, что мог сделать Натси, это стоять и с выпученными глазами наблюдать за тем, как незнакомец, открыв крышку ящика, достает оттуда верхний пакет и рассматривает его с любопытством младенца. Увидев, что на пакете присутствует крохотный надрез, синекожий просунул в него давно не стриженный ноготь указательного пальца и в два счета распотрошил пакет. После такого перфоманса даже купец перестал бормотать и шевелиться — его глаза стали как два фарфоровых блюдца.

Незнакомец тем временем приподнял пакет и принялся засыпать голубоватый порошок себе в рот. От увиденного купец потерял сознание и плюхнулся спиной на песок. Натси несколько раз быстро моргнул, но ничего не поменялось: утопленник продолжал жадно поедать порошок, одной десятой грамма которого было достаточно, чтобы взрослый мужчина практически утратил связь с реальностью на несколько часов. Этот же монстр даже не шелохнулся, пережевывая порошок, словно сахарную пудру. Наконец, когда содержимое пакета подошло к концу, синекожий с недовольством отбросил в сторону упаковку и произнес, почти что на чистом наречии Альянса:

— Какая-то странная у вас еда в этом мире. Но мне даже нравится — чувствую легкий прилив бодрости и сил. Есть еще?

В этот момент Натси едва не последовал примеру купца и не грохнулся без сознания навзничь. Однако каким-то невероятным образом он не только сумел взять себя в руки, но даже нашел силы, чтобы произнести:

— Кто… Что… Что ты такое?!

Синекожий незнакомец выпрямился и, отряхнув руки, улыбнулся — пусть и улыбка скорее была похожа на звериный оскал:

— Ах да, я ведь не представился. Я — Каймер Скимфиосский, Властелин Семи Преисподен и Алчный Жнец Душ, хотя в большинстве разумных миров я больше известен как Демон-Принц. — На этих словах незнакомец начал преображаться: кожа уплотнилась, приобрела лилово-серый оттенок и начала покрываться наростами. Пламя, тлевшее в глазах, стало почти что буквально выплескиваться наружу. — В ваш жалкий мир я явился лишь потому, что сюда должны были призвать Мастера Трех Клинков, этого жалкого выскочку, сумевшего однажды одолеть меня по чистой случайности. Однако я пришел за ним, и нас ждет грандиозный реванш!

Натси не понял из сказанного ровным счетом ничего. Какие, упаси Тэс, Демоны-Принцы? Какие Мастера Клинков и реванши?.. Он ведь просто хотел отдать товар и немного подзаработать. Да, не самым честным образом, но какая разница? Разве он заслужил лицезреть… такое?..

— Что… — обескураженно промямлил Натси, — вы будете… с нами делать?

— С вами? — Демон-Принц осклабился.