– Но я… я же видела, – бормотала Франческа, – видела…

– Подожди! – Луиджи осторожно высвободил свои руки. – Присядь, я должен подумать.

Женщина кивнула, но осталась стоять, не отводя взгляда от лица капитана. Марселю в очередной раз захотелось исчезнуть, но он нашел в себе силы подвинуть кресло и поклониться:

– Сударыня, мне кажется, вам лучше сесть.

Она, не говоря ни слова, села, потом, все так же молча, приняла из рук Марселя бокал с вином.

– Выпейте, сударыня.

Госпожа Скварца торопливо выпила, закашлялась, прикрыла рот рукой. Валме высвободил из горячих пальцев хрустальную ножку и сунул женщине платок, потом вспомнил, что тот далек от идеала, но жена Муцио вряд ли это заметила. Что делать с ней дальше, виконт не представлял.

– Сударыня, чему обязан столь ранним визитом? – Рокэ Алва в маршальском мундире стоял на пороге, и Марсель облегченно перевел дух.

2

Рокэ лгал: кляча-оборотень и ее всадница не были сном. Луиджи Джильди не мог оторвать взгляда от маршала, слушавшего рассказ Франчески. Талигоец казался любезным, не более того. Женщина закончила и теперь с надеждой смотрела на чужака. Рокэ прикрыл глаза руками и провел по бровям к вискам.

– Сударыня, – Ворон говорил буднично, словно жена Муцио не рассказала ничего особенного, – вы из вашего окна действительно видели капитана Джильди или поверили мужу на слово?

Франческа помедлила, а когда заговорила, ее голос уже не звучал, как готовая оборваться струна:

– Право, сударь, теперь я… я уже не так уверена. Было темно, я видела силуэт…

– Всадник был такого же роста и сложения, как капитан, – уточнил Алва, – но лица вы не разглядели?

– Не разглядела, – эхом повторила Франческа Скварца.

– В таком случае не логично ли предположить, что адмирала и впрямь вызвали по важному и срочному делу, а он, не желая вас волновать, сказал, что за ним заехал друг?

– Может быть, – в голосе женщины слышалась растерянность, смешанная с облегчением, – да… Муцио не любит меня пугать.

– И он совершенно прав. С прекрасными женщинами следует говорить не о вражеских шпионах, а о розах и любви, – талигоец галантно поцеловал белую руку и пристально вгляделся в лицо собеседницы. Слишком пристально. Франческа вспыхнула и опустила глаза:

– Сударь, прошу вас…

– Разумеется, сударыня, мы сделаем все, чтобы вернуть вам вашего супруга, – церемонно произнес Рокэ, не выпуская руки Франчески, – но сейчас вам следует отправиться домой. Если Муцио вернулся, пошлите нам весточку.

– Да, да, – прошептала Франческа, торопливо отнимая руку, – конечно… Я пришлю…

– Вот и чудесно. Виконт Валме вас проводит и, если адмирал Скварца еще не вернулся, побудет с вами.

Марсель сдержанно поклонился:

– Счастлив служить.

– Благодарю, – пролепетала, не поднимая глаз, Франческа.

– Что вы, сударыня, это мы благодарны случаю, приведшему вас в этот дом, – заверил Рокэ Алва, и госпожа Скварца торопливо покинула приемную, опираясь на руку Валме.

Маршал молча опустился в кресло. Вслед уходящим он даже не взглянул, а ведь минуту назад Луиджи был готов поклясться, что талигойца прелести жены волнуют куда больше исчезновения мужа. Рокэ принял услужливо налитый Герардом бокал, по своему обыкновению, поставил на подлокотник и повернулся к Луиджи:

– Я бы поставил на Кимарозу.

Закатные твари, при чем здесь старший адмирал?! Ясно ведь: ночь, лошадь, всадник, показавшийся знакомым…

– Кимароза?

– Скварца – герой, умница, любимец флота – одним словом, готовый старший адмирал. – Рокэ внимательно изучал вино в бокале. – А Кимароза не хочет терять должность. Ну и деньги, разумеется.

– Тогда ему мешает отец.

– Нет, – Алва покачал головой. – Адмирал Фоккио хорош на море, но дуксам он поперек горла, а они – ему. Другое дело – Скварца, женатый на Франческе Гампана. Не сомневаюсь, Муцио женился по любви и меньше всего думал, что входит в семейство гран-дукса, но некоторым свойственно видеть расчет даже там, где его нет.

Это походит на правду, вернее, походило бы, если б не обернувшаяся чудовищем Поликсена.

– Рокэ, – по спине капитана Джильди побежал холодок, – не лгите, я все понимаю…

– Понимаете? – вежливо осведомился Ворон. – Позвольте узнать, что именно?

– Ро… Монсеньор, вы можете убить меня, но не считайте меня ребенком. С Муцио случилось то же, что было бы со мной, если бы не вы. За ним пришли и его забрали.

– Воистину, – зевнул Рокэ, – ликеры после касеры – зло. Я не буду вас убивать, Луиджи, вы и так наказаны, но попробуйте поработать головой и сравнить ваш изысканный кошмар с тем, что случилось в особняке Скварца. Насколько я понял, вы, позабыв все на свете, помчались за возлюбленной, что, без сомнения, характеризует вас с лучшей стороны. А что сделал Муцио? Подумайте.

Капитан Джильди подумал. Муцио оставил Франческу и уехал с каким-то мужчиной, но прежде вернулся, чтобы одеться и сказать жене, с кем едет и когда вернется. А вот ему и в голову не пришло растолкать Валме, предупредить, что он уезжает, прихватить хотя бы шпагу и кошелек. И потом, Франческа видела обычную лошадь и какого-то мужчину, а не кошмарного ребенка.

– Простите, Рокэ. Похоже, вы правы, но насчет Кимарозы – это только догадки. У нас много врагов.

– Капрасу сейчас не до похищений, ему бы сдаться поудачнее, а его союзники в городе просто обязаны сидеть тихо. Если, разумеется, они не ценят Бордон превыше жизни и уже полученных денег.

– Разрубленный Змей, – невольно хмыкнул Луиджи, – превыше денег! Ну вы и сказали! Только за Паучий холм Саграцци и Андреатти получили по тысяче вел!

– Удивительно корыстные и лживые люди, – возмутился Алва. – О готовящемся нападении сообщил я, а деньги получили они.

– Рокэ! – Бокал выскользнул из рук Луиджи, хорошо, что он был пуст и упал на ковер. – Не хотите же вы сказать…

– Хочу, – в глазах кэналлийца мелькнула лукавая искра. – Мне очень не понравился генерал Фраки. Некоторым господам вредно побеждать – из их побед, как правило мелких, вырастают крупные неприятности. И, во имя Чужого и всех кошек его, как бы еще я заставил милейших дуксов вручить мне военную власть?

Разрубленный Змей! Разрубленный на мелкие кусочки Змей, этот талигоец сведет с ума самого Леворукого, но он побеждает. А Саграцци и Андреатти были предателями и предавали бы до сих пор, если б не выходка Алвы.

– Монсеньор, – Герард быстро поднял валяющийся бокал, – пришел капитан Дерра-Пьяве. И еще спрашивают капитана Джильди. По поручению теньента Баньезе.

2

В палаццо Скварца было прохладно, в белых мраморных чашах пестрели гвоздики, тихо журчал комнатный фонтан, ветер равнодушно колыхал расшитые травами и стрекозами занавеси. Франческа старалась быть радушной хозяйкой, а Марсель из кожи вон лез, изображая учтивого кавалера, но все это было враньем, откровенным и беспардонным. Им не было дела ни до театра, ни до гайифской моды. Разговор не клеился, хоть умри. Наконец отчаявшийся виконт спросил про птице-рыбо-деву – с какой это радости она стала хранительницей славного