в каменный пол, в котором тоже был люк, накрытый крышкой, но уже металлической, круглой, ребристой, с длинными ушками. На сталь или железо металл не походил, скорее на бронзу или медь, судя по зеленоватому налёту и потемнению. Крышка оказалась ещё более тяжёлой, чем деревянная наверху, братья с трудом подняли её вдвоём, посветили вниз.

Этот колодец был чуть ли не вдвое уже и сверкал гладкими каменными стенами, покрытыми глазурью либо отшлифованными до блеска. Скоб колодец не имел, только небольшие выступы и выбоины под ними, предназначенные, очевидно, для того, чтобы в них можно было просунуть мыски ботинок. Он уходил на невероятную глубину, метров на восемьдесят, на сколько хватало света фонарей, и Матвей невольно подумал, что подняться по нему наверх будет чрезвычайно трудно.

– Теперь я пойду первым, – сказал Стас, начиная спускаться.

Матвей прислушался к тишине подземелья – звуки с поверхности сюда не долетали, рация тоже молчала, о судьбе группы можно было только догадываться, – и полез вслед за братом с мыслью: почему их не останавливает Хранитель?

* * *

МИР Блаттоптеров производил потрясающее впечатление!

Больше всего он походил на гигантскую «летающую тарелку» из сверкающего как золото материала, слепленную из отдельных зёрен, ребёр, перекладин, выпуклых щитов, похожих на фасетчатые глаза гигантских стрекоз, и чешуй.

Он не был освещён источниками света в пещере – их здесь не было, но изнутри корпуса замка сквозь щели и дыры пробивались лучи света, рассеиваясь и отражаясь от потолка пещеры, и творение Блаттоптеров было видно хорошо.

– Всё-таки наши шестиногие предки были великими архитекторами, – удовлетворённо заметил Стас, опираясь руками о гладкую стенку балюстрады, опоясывающей пещеру по всему периметру. – Мы многое от них взяли.

Матвей не ответил, созерцая совершенную геометрическую «тараканью» конструкцию, хотя подумал, что люди взяли от предков и все самые худшие их качества.

– Спускаемся.

Начали спускаться по лесенке без перил, высеченной в каменной породе в незапамятные времена. Точно такие же лесенки вели к замкам инсектов и в других районах расположения МИРов, подтверждая вывод Матвея о намерениях Хранителей создать аварийные выходы из подземелий на случай невозможности выбраться из них с помощью тхабса. И этот случай произошёл, когда инфарх – «бог равновесия», как однажды выразился друг отца Вахид Тожиевич, поднял порог магического восприятия и оперирования, отрубивший всем колдунам и экстрасенсам возможность свободного доступа к изделиям предков. Скорее всего проходы делали сами Хранители, отвечавшие за сохранность МИРов, потому что разгерметизации знаний о чудовищно древних памятниках архитектуры до сих пор не произошло. О существовании МИРов по-прежнему знали только адепты Круга и бывшие «пастухи» человечества из «Комитета 300».

«Летающая тарелка» Блаттоптеров выросла в гору.

Остановились перед её сверкающим ажурно-сотовым боком.

– Где же он? – хмыкнул Стас.

– Кто? – очнулся Матвей.

– Хранитель.

– А разве монах с топором… не был Хранителем?

– Конечно, нет, обыкновенный сторож, хотя он и был полезен Хранителю. Пошевели мозгами – никого не чуешь?

Уши выросли виртуальными парусами, пронзив пещеру и сооружение в ней.

– Кто-то внутри…

– Один, группа?

– Один человек… и ещё что-то… не понимаю.

Стас вытащил из-под куртки пистолет.

– Пошли, мы у цели. Твоя экстрасенсорика реагирует на Великую Вещь.

Матвей шагнул к ближайшей ячейке в сложном переплетении чешуй и жил «летающей тарелки».

Глава 12. Без тхабса

Несмотря на свой богатый опыт аэропутешествий, Котов впервые летел на самолёте бизнес-класса, поэтому за время полёта конкретно оценил преимущества этого вида воздушного транспорта, комфортного, удобного, быстрого. До Кипра они долетели всего за один час тридцать пять минут, поднявшись на высоту более двенадцати километров.

– Где будем садиться? – спросил Василия Никифоровича Самандар, сидевший рядом. – В Ларнаке?

Тарас, сидевший по другую сторону прохода, услышал его вопрос.

– Частные рейсы в аэропорту Ларнаки принимает четвёртый терминал, но времени мало, от Ларнаки до монастыря добираться не менее трёх часов, поэтому попробуем сесть где-то рядом с деревней.

– А нас не собьют? – безразлично поинтересовался Веня Соколов.

– На Кипре нет ЗРК, – улыбнулся Тарас. – Точнее, на той части острова, который принадлежит Греции. Турки на севере имеют противовоздушную оборону, но они оберегают свои владения.

– А если сесть поблизости не удастся?

– Существует план «Б» – парашюты, однако я уверен, что мы сядем. – Тарас поколебался немного, встал. – Снижаемся, пойду проконтролирую.

Самандар проводил взглядом бывшего Отступника, проворчал, обращаясь к Василию Никифоровичу:

– Что молчишь? Веня прав, если мы не сядем рядом с монастырём, опоздаем.

– Он же сказал – парашюты.

– Ты давно прыгал?

– Какая разница?

– А и вправду – какая? Прыгнем даже и без парашютов, если придётся. Ты готов?

Котов на шутку не отреагировал, и Самандар, посидев с минуту неподвижно, спросил:

– О чём думаешь?

– Господи, удержи меня от рокового обыкновения думать, что я обязан по любому поводу что-то сказать.

Самандар хмыкнул.

– Ты снова толкаешься на моей философской территории. Твоё изречение хорошо в ресторанной компании, а мы на операции.

– Тем более говорить не о чем.

Самандар подмигнул оглянувшемуся на них Соколову, но продолжать не стал. Было видно, что старый друг думает о сыне, страстно желая быть рядом с ним в этот момент.

Дива тоже смотрела на Котова, перевела взгляд на Самандара, кивнула ему; она тоже понимала чувства комиссара.

Самолёт опустился ниже облаков.

Уже рассвело, Кипр был виден чуть впереди и слева, напоминая облезлую жёлто-коричневую шкуру барана. Стали видны прибрежные города, дороги, горы и возвышенности, лишённые зелени.

Самолёт повернул, остров исчез под его носом.

Василий Никифорович встал, успокаивающе положил руку на плечо встрепенувшегося бойца группы Соколова, сидящего на полу между