голос.

Стас мгновенно обернулся, поднимая пистолет.

У стены зала в двадцати шагах от них стоял высокий, худой, смуглолицый мужчина в затрапезном мятом костюме. В его лице было что-то знакомое.

– Кристопулос! – процедил сквозь зубы Стас.

Хранитель бесшумно, словно шёл босиком, прошагал до середины зала, каким-то образом ухитряясь не спотыкаться о рёбра и выступающие из пола жилы.

– Что вам здесь нужно?

– «Сорок»!

Кристопулос оглядел братьев исподлобья.

– «Сорок» – легенда.

– Она должна быть здесь!

– Это легенда, – повторил Хранитель равнодушно. – В этом МИРе нет Великой Вещи.

– Врёшь, старик!

Кристопулос посмотрел на Матвея.

– Уходи отсюда, сын Мастера, в пещеру спускаются плохие люди, вам не справиться с ними.

– Я кое-чего не понимаю, можно задать вопрос?

– Слушаю тебя.

– Вы же были в Крыму…

– Я отвечаю за несколько модулей, Хранители которых умерли.

– МИР на мысе Айя…

– Кипр, материковая Греция, Италия, Турция.

– Почему же вы не взорвали вход в этот МИР?

– Одному это не под силу, нужна помощь, и не все Хранители сочувствуют друг другу.

– Довольно! – перебил его Стас. – Мы теряем время. Вещь здесь есть, позвоночником чую, и это должна быть «сорок», иначе «Комитет 300» не стал бы устраивать Сход под монастырём.

– Он и не устраивает.

Стас недоверчиво уставился на Хранителя.

– Что ты говоришь, старик?! Как это не устраивает?!

– Сход «Комитета» состоится в Киеве, точнее, в МИРе под Киево-Печерской лаврой. Там же хранятся и тридцать семь Великих Вещей, найденных Рыковым-Мериновым.

– Не может быть! Ты лжёшь, старик!

По губам Кристопулоса промелькнула тень улыбки.

– Зачем мне лгать? Это вы, слуги Тьмы, всегда лжёте, мы говорим правду либо…

– Что – либо?!

– Молчим. Ещё раз прошу покинуть модуль, иначе мне придётся обрушить оба выхода, и вы останетесь здесь навечно.

Стас побелел, направляя ствол пистолета на старика.

– Ты этого не сделаешь! Скажи, что за Вещь здесь прячется, и можешь уходить. По моим данным, «сорок» может принимать любую форму, даже становиться невидимой! Покажи нам её – останешься жить!

Кристопулос прислушался к чему-то, склонив голову к плечу.

– Верить людям тебя так и не научили, оруженосец, ставший Отступником. Здесь нет «сорока сороков», это выдумка анархов древних Неизвестных, уводящая поиски истины в сторону. Мы только подыграли им, хотя и не смогли нейтрализовать утечку информации.

– Врёшь!

– Какую утечку? – вырвалось у жадно слушающего Матвея.

Хранитель посмотрел на него с печалью и осуждением, пожевал губами.

– Существует сорок Великих Вещей, способных при их инициации изменить реальность так же круто, как это сделал с инсектами Конкере. Тридцать семь собрал Рыков, поместив их в МИР Акарин под Киевом. Ещё два находятся в Москве, одна у тебя – свисток, другая у твоего отца – Щит Дхармы. Требуется ещё одна, чтобы достичь полноты реализации замысла.

– И она здесь!

Кристопулос покачал головой.

– Я всё сказал, уходите, у вас всего несколько минут на размышления и отступление. – Он повернулся, с изумительной быстротой преодолел расстояние до ниши в стене зала.

Стас снова вскинул руку с пистолетом, раздувая ноздри.

– Нет! – крикнул Матвей, бросаясь к нему, но не успел.

Грянул выстрел.

Хранитель споткнулся, засеменил ногами, пытаясь не упасть.

Стас с изумлением глянул на пистолет.

– Блин!

– Ты его…

– Да не я, я не стрелял!

Раздался ещё один выстрел, и Матвей увидел, как из дыры в стене на противоположной стороне зала выбежали одна за другой плохо различимые зеленовато-серые фигуры тающих очертаний.

– К саркофагу! – каркнул Стас, спуская курок и делая подряд несколько выстрелов.

Матвей хотел было броситься к раненому Хранителю, но того не оказалось в зале. Очевидно, он всё же нашёл силы добежать до выхода и скрыться.

Пули со свистом заплясали по буграм и рёбрам пола.

Оружия не было, пришлось бежать со всех ног, обретая на ходу состояние «адекватной реакции» и уклоняясь от пуль. Восприятие пространственных шатаний резко обострилось, он даже спиной начал ощущать трассы опасности, тянувшиеся из стволов и опережавшие пули, но реакция Матвея в настоящий момент перешла грань темпа, и он дважды сумел сойти с вектора смерти, на мгновение опередив первую и вторую автоматные пули. Ещё несколько пуль сыпанули в чешуйчатую опору саркофага, наделав в ней дырок.

Спрятались за «тушей таракана» – одной из трёх, служивших основанием «люльки-головы».

– Ищи Вещь! – прошипел Стас, высовываясь и стреляя по зеленоватым теням.

– Он же сказал – здесь её нет!

– Ищи! Я не такой мощный сенс, как ты, но чую запах!

Матвей послушно перестал обращать внимание на шум в зале, стрельбу и тяжёлые шлепки пуль, настроился на просветление, находясь в состоянии резонирующей струны. Диапазон чувствования-восприятия раздвинулся, стены зала и всего, что находилось в нём, стали прозрачными.

«Скелет» царя Блаттоптеров внутри саркофага напоминал чудовищный веник из неровных ветвящихся прутьев, накрытый двумя «хитиновыми» выпуклостями крыльев. Он не светился и никаких сигналов не подавал. Не получил Матвей ответа и от выступов в стенах зала и потолка, за которыми не прятались скрытые источники полей, излучений и дверцы сейфов с древними раритетами.

Однако общее впечатление от всего интерьера зала Матвея озадачило: зал смотрел на него затаённо и с любопытством, словно прислушиваясь к человеку, видящему суть вещей, и точно так же всматривался в него весь многосложный комплекс замка, удивительно похожего на «летающие тарелки», какими изображали их современные художники.

– Ну?! – оглянулся Стас, меняя обойму.

– Не понимаю…

– Есть Вещь?!

– В зале нет,