— Правильно. Как только выяснишь, позвони.

— Хорошо, позвоню. Пол, сжалься, я лег час назад…

— Ладно, все, спи. Пока.

— Пока.

Джон позвонил на следующий день к вечеру. Он сообщил, что фирма «Онвард лимитед» действительно была открыта два года тому назад в Гринвиче, штат Коннектикут, но весной этого года прекратила свое существование. У этой фирмы нет сейчас ни штаб-квартиры, ни владельца, ни счета в банке.

Бело-голубой милицейский «мерседес» остановился возле дома Каминских в одиннадцать утра. В «мерседесе» помимо подполковника Катышева сидели заместитель начальника ГУБОП полковник Веретенников, два оперативника и представитель районной прокуратуры. Следом притормозила милицейская техничка с техниками-специалистами и проводником с собакой. Сразу за техничкой у тротуара встал «вольво», в котором сидели Молчанов и Радич.

У угла дома стояли два сержанта милиции, три женщины, мужчина лет сорока с папкой в руках и старичок с тросточкой — судя по всему, понятые.

Молчанов и Радич вышли из машины одновременно с Катышевым и Веретенниковым. Катышев, округлый, с лысиной и брюшком, был одет в спортивную куртку и парусиновые брюки, Веретенников, тоже невысокого роста, но жилистый и верткий, щеголял в костюме цвета маренго и черном галстуке.

Три последних дня ушли на то, чтобы убедить руководство МВД заново обыскать эту часть полуподвала. Повторный осмотр, по мнению руководства, был не нужен, поскольку совсем недавно помещение осматривалось специальной опергруппой.

Разрешение в конце концов было выдано, но лишь при условии, что Молчанов в случае напрасной работы опергруппы оплатит все расходы, связанные с обыском.

Посмотрев на Молчанова, Веретенников усмехнулся:

— Ну что, сыщик, начнем?

— Начнем, Алексей Иванович.

— Давай сначала осмотрим место. Я вижу, там уже стоят наши с понятыми.

Подойдя к группе, полковник сказал бодро:

— Как я понимаю, понятые?

— Так точно, товарищ полковник, — сказал один из сержантов. — Это понятые, а вот это, — он кивнул в сторону мужчины с папкой, — председатель жилищного кооператива.

— Понятно. — Веретенников обменялся рукопожатиями со всеми. Посмотрел на председателя кооператива. — Простите, как вас по имени-отчеству?

— Феликс Алексеевич Карпецкий.

— Феликс Алексеевич, что вы скажете по поводу этого помещения?

— А что сказать? Помещение снимают американцы.

За аренду они заплатили за три года вперед. С тех пор как заплатили, они здесь не появляются.

— Что, ни разу не появлялись?

— Ни разу. За все время ни разу.

— Давно они сняли это помещение?

— Примерно полтора года назад.

— Но тогда-то они хоть здесь были, когда снимали помещение?

— Были двое: наш, русский брокер, и с ним американец, представитель этой фирмы, «Онвард лимитед», которая сняла помещение. Мы подписали договор, они сразу перевели на счет кооператива деньги, за три года вперед, и больше я с ними дела не имел.

— Они ничего не переоборудовали?

— Как же, переоборудовали. Они без этого не могут. После того как мы подписали договор, они прислали из Америки свою бригаду, она тут все переделала. По-моему, они даже полы и перекрытия сменили.

— Понятно. Ключи от помещения у вас есть?

— Есть. Вы что, хотите это помещение осмотреть?

— Осмотреть и обыскать.

— Но ведь милиция его уже осматривала. Совсем недавно, месяца не прошло.

— Мы хотим осмотреть и обыскать еще раз. — Веретенников обернулся: — Валерий Петрович, ордер на осмотр и обыск помещения у вас?

— У меня, — сказал представитель прокуратуры.

— Покажите товарищу.

Изучив ордер, Карпецкий кивнул:

— Хорошо. Раз ордер есть, идемте.

Чтобы подойти к двери, ведущей в полуподвал, надо было спуститься в небольшую прямоугольную нишу на пять ступенек вниз. Спустившись, председатель вставил ключ в скважину двери, обитой оцинкованной жестью. Ключ был особым, с замысловатой бородкой. Повернув ключ несколько раз, Карпецкий открыл дверь. За дверью, обитой жестью, оказалась еще одна дверь, металлическая, которую председатель кооператива отпер другим ключом.

Хотел было приоткрыть ее, но Молчанов сказал:

— Подождите секунду. Алексей Иванович, вы понимаете меня? Я имею в виду запах.

— Понимаю. — Обернувшись, Веретенников кивнул одному из оперативников: — Снуров, пойдешь со мной. И ты, сыщик, тоже. — Это относилось к Молчанову. — Остальных прошу подождать. Силаев, как только мы войдем, закроешь за нами плотно обе двери. И подготовь собаку. Понял?

— Понял, — сказал второй оперативник.

Как только они вошли, обе двери за ними закрылись.

В прихожей, в которой они сейчас находились, стоял затхлый запах давно непроветриваемого помещения, к которому примешивалось еще что-то. В темноте Веретенников сказал:

— Снуров, ты вроде здесь уже был, найди, где свет…

— Сейчас, Алексей Иванович… — Пошарив в темноте, оперативник включил свет.

Комнату и прихожую залил мягкий свет люминесцентных ламп, скрытых в застекленных нишах под потолком.

Внимательно оглядевшись, Веретенников заметил:

— А что, апартаменты что надо. Только запашок как в покойницкой.

Помещение, в которое они вошли, было отделано по последним мировым стандартам. Стены и потолки двух смежных комнат и кухни были идеально побелены, все полы, кроме прихожей с металлическим полом, были затянуты серым ковровым покрытием без единого пятнышка, ванная комната с туалетом сверкала кафелем и зеркалами. На стенах комнат и кухни висело несколько неплохо подобранных олеографий. Даже металлическая, покрытая белой эмалью мебель, несколько напоминавшая обстановку в больнице, смотрелась здесь вполне к месту. Единственное, что портило все, — запах. Это был запах, который Молчанов хорошо помнил еще по Балканам, запах гниющей человеческой плоти.

Обойдя обе комнаты, Веретенников сел на диван. Помахав перед носом ладонью, сказал:

— Что, Снуров, прошлый раз тоже такое амбре здесь было?

— Да нет, Алексей Иванович, прошлый раз все было чисто. Собака обошла комнаты, даже уши не дрогнули. Ни такого запаха, вообще ничего.

— Понятно. Ладно, давай сюда собаку. И приготовь техника с отбойным молотком, без него нам не обойтись.

— Понял, Алексей Иванович. Вы здесь останетесь?

— Да нет, пожалуй, выйду наружу. Что гнилью дышать? Сыщик, ты как?

— Тоже выйду, — сказал Молчанов.