Не раздумывая, Джек принялся тянуть за веревку, быстро перебирая ладонями длинный плетёный ремень из сыромятной кожи. Вскоре показалась голова в черном тюрбане и Стоун ухватил араба за полы одежды, с трудом втягивая плотное тело на край обрыва. Впрочем и сам Халид, как только почувствовал точку опоры под собой, принялся помогать ему, ловко забросив одну ногу на скальный выступ и со всей силы отталкиваясь от него.

Когда тело черного воина наконец оказалось в метре от пропасти, Халид вдруг резко рванул Стоуна на себя и потом дернул вниз. Джеку показалось, что араб хочет ударить его, но в тот же миг мимо него, со свистом рассекая воздух, пронесся крупный осколок горной породы. Если бы ассасин не отдернул Стоуна, то острый гранит наверняка снес бы ему половину черепа.

– Скорее туда! – араб жестом указал в сторону высокого треугольного камня, который словно зуб древнего ящера торчал из грунта.

Добежав до укрытия, оба путника поспешно сели в его тени, глядя как мимо них с ревом и грохотом проносятся крупные камни, ударяясь друг об друга и высоко подскакивая вверх. Ветер злобно свистел через узкие щели между камнями и сильными порывами продолжал творить смертоносные обвалы горной породы, но опершись спиной о шершавую поверхность гранита, Джек испытал облегчение – здесь они точно были в безопасности.

* * *

Пока снаружи свирепствовал сильный ветер, Джек и Халид невольно сидели в непосредственной близости друг от друга. Никаких слов благодарности со стороны араба детектив не услышал, впрочем он в них и не нуждался. Он знал, что не в натуре ассасина просить кого-либо о помощи, а потому понимал что тот видимо по-своему переживает случившееся. И всё равно Джеку нравился этот отважный воин, который не спасовал даже перед лицом смерти – он просто боролся со стихией до конца, молча и в одиночку. Так, как приучила его суровая кочевая жизнь.

– Билкис… – неожиданно произнес Халид, глядя куда-то вдаль, где за краем обрыва стремительно проносились темно-серые дождевые облака. – Ты расспрашивал о нашей королеве… Билкис была необычным существом. Будучи человеком, она в то же время была наполовину демоном и всю свою жизнь боролась со своим проклятьем. Мы защищаем тайны её светлой стороны, но хорошо знаем и о темной…

– Это ты про то, что у нее были волосатые ноги с копытами?

– Нет, такого никогда не было, хотя подобные слухи недоброжелатели и распускали. Даже сам Сулейман при первом знакомстве приказал построить небольшой пруд, поверхность которого была покрыта прозрачным хрусталем. Царица Савская приняла его за воду и чтобы пройти следом за Сулейманом была вынуждена поднять полы своего одеяния, обнажив ноги.

– И что? Соломон разглядел копыта?

– Нет, конечно. Я ведь тебе уже сказал, внешне она была простым человеком, но вот внутри себя обладала поистине огромной силой. Билкис была в состоянии вызывать духов и повелевать некоторыми из них. При ней наше царство стало обладать невероятными сокровищами, поскольку джинны круглосуточно приносили ей из недр земли драгоценные камни, золото и серебро. Но временами на царицу находило проклятие – светлые ритуалы превращались в страшные дикие оргии, а из пространства выходили на божий свет истинные бесы, совладать с которыми подчас не могла даже сама Билкис. Помимо прочего она могла повелевать мертвыми, а это весьма опасное умение для сохранения мира.

– Соломон вылечил её от этого? Полагаю для таких случаев он как и положено чародею изготовил какое-то особое кольцо.

– Скорее он научил её управлять собой и своими желаниями, – спокойно ответил араб Стоуну. – В Сулеймане царица обрела верного союзника и друга, который принял её такой, каковой её сделала сама природа. Вернувшись из Иерусалима, царица Савская принесла с собой не только наследника, но также мир и покой на долгие годы.

– Тогда в чем проблема? Что за темная сторона?

– Не все спокойно приняли перемены в королеве. В те времена многие жители королевства поклонялись черному культу, находя этот путь обретения силы более коротким и подчас более могущественным. И это правда… – араб ненадолго умолк, провожая взглядом стремительно несущиеся черные тучи, внутри которых словно декорация к его рассказу мелькали яркие вспышки голубых и сиреневых молний. – Путь света требует от человека покаяния и покорности, силу обретают лишь те кто находит спокойствие и гармонию в своей душе. Светлую тишину, как мы ее называем… А темный путь – это полная противоположность, это путь страстей. Истинные страсти становятся тем сильнее, чем более низменные чувства они питают. Страсть, в отличие от веры, мимолетна. Страсти требуют постоянной подпитки и толкают человека на всё новые и новые бесчинства. Страсть – это неконтролируемый импульс души, неподвластный разуму. Скоротечность этого импульса требует от человека заходить всё дальше и дальше, одновременно открывая в нем темную силу и неконтролируемую энергию.

– Когда я работал в полиции, то видел таких людей, чья страсть к преступлениям была действительно безудержной. Маньяки и серийные убийцы – ты говоришь об этом? – поинтересовался детектив.

– Не только… У страстей много граней, подчас совсем незаметных и выглядящих безобидно, например чревоугодие и блуд. Но истинные страсти требуют жертвоприношений и перерастают в культ. Тайные магические знания позволяют служителям культа установить прочную духовную связь с космической энергией и стать проводниками темных сил на земле. Если свет порождает жизнь, то тьма порождает смерть.

– Разве смерть это не конец?

– Вовсе нет, – мрачно сказал Халид, поднимаясь на ноги и аккуратно выглядывая из-за камня, чтобы проверить насколько стих ветер. – Смерть – это особое пространство где нет течения времени. Смертно только тело человека, но его душа продолжает жить. На самом деле смерть – это вечная жизнь.

Последняя мысль поразила Джека своей неординарностью и он даже не сразу нашелся, что ответить впав на какое-то время в ступор. Что-то неуловимо знакомое прозвучало в словах ассасина, словно еще один кусочек мозаики встал на своё место. И в то же время общая картина ускользала от Стоуна. Поднявшись, детектив зашагал следом за арабом, который несмотря на дождь уже продолжал карабкаться по мокрым камням наверх.

Ветер утих, сменившись мощным ливнем, который крупными каплями барабанил по камням и одежде. Подняв лицо вверх, Стоун подставил его под прохладные струи воды и почему-то улыбнулся.

– А что стало с приверженцами культа, Халид?

– Сын Сулеймана выгнал их в черные земли, – не оборачиваясь произнес араб, перешагивая через небольшой дождевой ручей, струящийся по склону горы.

Наверху громко прогрохотал электрический разряд, бело-голубая вспышка озарила блестящие