мне показал Тишинор, беззвучно подкрались и одновременно подбили мне под колени своими шеями!

Вран вовремя прикрыл пасть Терентия, который очень хотел высказаться по поводу тактических способностей гусей, а Таня сочувственно передала Крамешу блюдце с куском пирога, который он любил.

– Главное, не расстраивайся! Ты выполнил такую работу… Авгиевы конюшни просто отдыхают!

Крамеш неопределённо угукнул и притих, а потом привычно забился в угол дивана, делая вид, что медленно и со вкусом пьёт чай.

Таня прекрасно понимала, что ему хочется поговорить, поэтому после ужина попросила его помочь ей с перестановкой мебели в комнате, где они держали клетку с зайцем.

– Тань, а что такое эти авгиевские конюшни? – спросил Крамеш, передвигая на место мебель.

Почему-то у неё было не стыдно спрашивать.

– Авгиевы. Это конюшни царя Авгия, которые были отчаянно грязными.

– Больше, чем гусятник?

– Гораздо! – Таня рассказывала про конюшни, раздумывая, как бы намекнуть начальству, что Крамешу неплохо было бы чему-то поучиться, раз он будет жить среди людей. Хотя бы для того, чтобы не попадать в нелепые ситуации.

Крамеш слушал, о чём-то напряжённо размышляя, а потом, решившись, спросил:

– Тань… тут Сокол сказал, что мне надо выбрать новую фамилию. Моя старая – Верхолётный – может привлекать ненужное внимание в вороновой среде.

– Да, пожалуй, это очень разумно!

– Только я не знаю, какую выбрать. Он сказал, чтобы я к тебе обратился!

Татьяна про себя помянула руководство добрым словом – что такое в самом-то деле? Нет бы ему самому что-то придумать, так нет: «Сходи к Тане».

– Тань… я понимаю, что это, наверное, наглая просьба? – Крамеш ощущал себя неловко и, конечно же, моментально озлился. Нет, не на Татьяну, а на себя, гусей и Сокола до кучи – а чего он?

– Ой, Володь, извини! Я просто задумалась, какая фамилия могла бы тебе понравиться, – заторопилась Таня. – Ничего, если я подумаю?

– Конечно! Сколько угодно! – он долго готовился к этому разговору и теперь чувствовал себя практически счастливым, потому что ему не отказали в просьбе. Ведь «подумаю» это не означает отказ… верно?

Тут ему пришло в голову, что он сегодня выполнил то, что ему было назначено в наказание, и фамилия у него будет новая… короче, Крамеш почувствовал себя вполне счастливым, а вот озадаченная Татьяна поняла, что задачу ей задали не из простых.

Правда, спокойно подумать над ней после возвращения к себе так и не вышло – на кухне бушевал межвидовой скандал.

– Я тебе что, простое элитное домашнее животное, что ли? – злился Терентий.

– Понятия не имею, у меня котов не было! – независимо отмахивался от него Вран. – Но к цветку не подходи! Что ты вообще забыл на моём подоконнике?

– Да подумаешь… прямо уж сесть нельзя!

– Нельзя! Я вообще не знаю, моешь ты себе зону хвоста или нет. И вот этим самым местом ты чуть не сел мне на цветок!

– Ой-ой, какие мы нежные! Да моё охвостье чище твоего клюва! Можно подумать, я не знаю, что вороны вообще того… падальщики! И во что вы клювы свои пачкаете… это ни одному приличному коту вообще даже представить противно!

– Тишинор! – Вран покосился на норуша. – Ты можешь мне открыть то подполье, куда Крамеш скинул будущее удобрение для твоего огорода?

– Могу, а зачем? – Тишинор с непоколебимо спокойным видом грыз сушку.

– Мне кажется, что у нас кот недоудобренный! Плохо у него мысли зреют, понимаешь?

– Ты что? С ума спрыгнул? – с подозрением прищурился Терентий. – Да? Вот я так и думал. Наобщался со своей этой… растительной донной Розой из кофейни и того! Приличным котам ТАКИМ угрожать! Да у тебя чувство самосохранения в полёте где-то отвалилось и потерялось! Нет, это ж уму нерастяжимо, чего несёт эта пташка!

– Шушаночка, а с чего это они сцепились? – тихо уточнила Таня.

– Терентий чуть не сбросил с подоконника цветок Врана, а потом случайно уложил на него хвост, – так же тихо ответила ей норушь. – Вран увидел это, сходу разругался, приволок сюда Терентия за шкирку, вот… до сих пор склочничают.

– Хорошо хоть, цветок у Врана молчаливый… – вздохнула Таня. – А то вообще было бы!

– Ну, вообще-то Тишинор утверждает, что её можно научить говорить. Знаками, конечно, но я не уверена, что это нужно. По крайней мере, сейчас. Так-то Вран Терёню попросту застал, а если ему цветок наябедничает, СКОЛЬКО раз кот туда приходит… что бууудет!

– Да уж. Давай-ка мы пока будем ориентироваться на то, что молчание – золото! – Татьяна представила размер стихийного бедствия и поёжилась.

Спорщиков и скандалистов удалось развести по разным помещениям без потерь для их репутации и окружающей среды, и Таня наконец-то удалилась в свою комнату.

– И чего ты не спишь? – осведомилась у неё Шушана. – Ты уже Мышку бедненькую раз пять разбудила – ворочаешься, вздыхаешь…

– Да вот, понимаешь, пытаюсь придумать новую фамилию для Крамеша. Его Филипп Иванович ко мне с этим прислал, а у меня ни одной приличной мысли!

– Эээ, да разве с такими вопросами можно уснуть? Тут даже Терентий не поможет убаюкаться! – вздохнула Шушана. – Вот умеет Соколовский задачки задавать! Ладно… раз такое дело, накинь на себя что-нибудь потеплее и тапочки меховые надень. Пошли!

– А куда?

– Как куда? Где можно думать на такие темы лучше всего? Конечно, на чердаке! Ты когда-нибудь сидела на норушном чердаке ночью?

– Нет, конечно! – Тане не очень-то хотелось куда-то уходить, но она вдруг поняла, что ей не хватает их с Шушаной ночных посиделок, а потом… как-то душно было в комнате.

Через несколько минут Таня уже удобно расположилась в гамаке над собственной комнатой, укуталась в тёплое одеяло и заворожённо смотрела на ночную улицу, видневшуюся через молодую листву палисадника.

– Иногда даже самая тёплая и славная нора кажется слегка не такой, как хочется. Тогда надо выбраться и поздороваться с ночью, понюхать ветер, посмотреть на звёзды, – Шушана устроилась рядом с Таней, взмахом лапки раздвинув пошире распахнутые окна норушного чердака.

– Да, ты права. Я и не помню, когда я в последний раз всё это видела. Ну… то есть ночью-то я часто выходила – иногда допоздна работала или на дежурстве оставалась, но это всё не то.

– Конечно. Мы всё время куда-то бежим, бежим своими бесконечными коридорами, иногда и остановиться-то боимся – а ну как тогда, после остановки, вдруг что-то изменится, и мы будем бегать как-то хуже или не туда свернём… Но бывает, что вот так остановиться – это очень нужно!

Таня легонько отталкивалась ногой от пола, покачивая гамак, прохладный весенний ветер пах дождями и далёким-предалёким лесом, откуда он и прилетел, в окно застенчиво заглядывал краешек луны.

– Так что ты