Феригморд в глубине души питал определённые сомнения в искренности адептов ордена некромантов, но их считал за лучшее держать при себе. На то имелись все основания. Его отец лет десять назад бесследно исчез. Поговаривали, он перешёл дорогу главе чёрных магов. Феригморд не хотел рисковать. У герцога он был на хорошем счету, в дворцовые интриги старался не лезть, все поручения по службе выполнял точно и в срок. Его мало беспокоило, что многие из заданий имели деликатное свойство. Некромантам для дьявольских экспериментов постоянно требовались ингредиенты, порой весьма экзотические, вроде хрящей нерождённых младенцев или крови девственниц. Власти Йирка не хотели озлоблять местных крестьян, поэтому недостающие компоненты приходилось добывать с боем в пограничных тамарвалдских землях. Эти вылазки не обходились без потерь. Имперские солдаты не дремали, постоянно устраивая засады. Но военное счастье улыбалось Волчьей Голове. В этот раз у него всего трое раненых.

Феригморд вспомнил о последней стычке и улыбнулся. Воистину боги ему благоволят. Пару дней назад у границы отряд по счастливой случайности наткнулся на небольшой торговый караван. Собственно, даже не караван. Какой-то местный купчишка средней руки решил переселиться в более спокойные края и перевозил пожитки. Торговец с женой и двумя дочерьми, пять человек челяди да двое охранников. Несколько телег с барахлом стали лёгкой добычей. Вассалы Волчьей Головы быстро перебили прислугу, хозяина прирезали, бабу и малолетних девок пустили по кругу, а шмотьё и товары поделили. Феригморд не стал мараться, взял лишь кошель с золотом.

К вечеру главарь планировал вернуться в замок. Всё складывалось слишком удачно, и это настораживало вожака. Мутная история вышла с одной из наёмниц из охраны негоцианта. Красивая черноволосая тэйрэ с золотистой кожей. Любой в Йирке о них наслышан, и всем ведомо, тэйрэ, как и д'айдрэ, отличные бойцы и магией владеют в совершенстве. Пусть и баба, но одна такая могла изрубить с пяток людей Волчьей Головы без особого труда. Но не изрубила. Почему? Она лишь вяло отбивалась и по какой-то непонятной причине никого даже не покалечила. Феригморд среди рыцарей Йирка слыл человеком храбрым, жестоким и осторожным. В силу природной подозрительности он и обратил внимание на столь беспримерный случай, но не знал, с какой стороны ожидать удара. От греха подальше приказал заковать пленницу в цепи, посадить в клетку и не спускать глаз с тэйрэ, а по возвращении решил допросить златокожую с пристрастием.

Моросящий дождь превратил дорогу в болото. Грязь летела из-под копыт, колёса телег вязли в трясине. Возницы хлестали лошадей. Капли дождя мешались со слезами пленниц. Несчастные не питали иллюзий. Каждая из них с малолетства слышала леденящие кровь истории о чёрных рыцарях. Жертвам оставалось рыдать и молить богов о быстрой смерти. И только черноволосая тэйрэ, закованная в железо, сохраняла спокойствие.

За лесом показались высокие башни замка. Воины приободрились. Животные, почуяв скорую еду и отдых, ускорили шаг. Деревья, дорогу и небеса поглотила ночная тьма. Шум дождя, храп лошадей, скрип телег мешались в сердцах с ужасом и надеждой. Послышался лязг цепей и грохот подъёмного механизма. Мост переброшен через ров, охрана отворила массивные дубовые ворота, обитые широкими полосами металла. Процессия медленно вползала в каменную утробу цитадели. Копыта звонко застучали по булыжникам мостовой. Феригморд тяжело вздохнул и перевёл дух. На этот раз обошлось.

Хозяин замка спешился. Подбежал конюх, низко поклонился, взял поводья и увёл лошадь. Господин усталой походкой направился в покои, на ходу раздавая распоряжения. Пленниц приказал свести в темницу, а тэйрэ запереть в нижнем ярусе башни. Оттуда точно не сбежит. Сам же поспешил в пиршественный зал, где властелина с дружиной ожидал сытный ужин.

Воины расселись за длинным столом. Первый кубок подняли за вожака и его военную удачу. Второй опрокинули за окончание славного похода. Третий пили за герцога. Четвёртый… Феригморд плохо помнил четвёртый тост. Усталость и вино сделали своё дело. Глаза закрывались сами собой. Он хотел пойти в башню посмотреть на златокожую, да ноги его не держали. Двое слуг подхватили господина под руки и поволокли в спальню. Кое-как сняв латы, Феригморд прямо в поддоспешнике завалился спать.

Голова трещала, безбожно ныло колено. По всему видать, Зигфрида сильно тряхнуло. Он не помнил, как выкарабкался из горящего бронетранспортёра. Скорее всего, выбросило взрывной волной, припечатало о стену дома или мостовую. Каска от удара слетела, карабин потерялся.

Пальцы не гнулись от холода. Он пытался согреть руки под рваной, почти чёрной от грязи камуфляжной паркой. Рукавицы куда-то пропали. Может, их подобрал кто-то из местных или «иваны». Да чёрт с ними, с рукавицами. С Зигфрида хватило и того, что жив, не обморожен, лежит на каком-то дырявом матраце в тёмном сарае среди всякой хозяйственной рухляди.

Наверное, та сердобольная женщина, что два раза в день приносит ему кусок хлеба и кружку кипятка, подобрала его, оглушённого взрывом, и притащила к себе в сарай. Храни её Господь. Если бы не она, то быть Зигфриду уже вторые сутки в лучшем из миров или в плену, как Вернер и Хуго. Да живы ли они?

Мысль о боевых товарищах быстро покинула Зигфрида. Куда больше его мучил голод, холод и неопределённость. Он не мог вечно прятаться в старом сарае. Городок наверняка захвачен русскими. Рано или поздно его найдут. И что тогда? Пуля в лоб или позорный плен? Впрочем, уже всё равно. В этом мире всё имеет начало и конец. И даже его мучения когда-нибудь кончатся. И так ли важно, что оборвёт страдания? Он больше никогда не увидит проклятый уродливый мир. У мальчишки с ним свои счёты. Слишком много поводов для ненависти дала судьба в последнее время.

Зигфрид ощупал кобуру. Верный «вальтер» на месте. В обойме оставалось несколько патронов. Хватит для последнего боя. Боль вновь напомнила о себе. Юнец застонал. Тяжесть покидала тело. Он улетал прочь, проваливался в бездну, видел лица Вернера и Хуго. Вновь ледяная пустыня поглотила его без остатка…

Старый Пауль напевает какую-то дурацкую песенку:

Райзе, райзе, зееман, райзе!..[12]

Вернер и Хуго курят «аттику», подмигивают Зигфриду. Но ему не до папирос. Он мечтает о тёплом деревенском доме, горячей похлёбке и куске хлеба. Канонирам выпало несколько свободных минут. Можно расслабиться и предаться глупым фантазиям.

«Физелер-Шторьх» хищной птицей кружит в сером небе над колонной бронетехники, посылает дымовые сигналы, покачивает крыльями, выпускает сигнальную ракету. Бряцая гусеницами, ворча и громыхая железом, многотонный монстр трогается с места. Мир быстро погружается в сумерки.

– Быстрее! Приготовьте пулемёт и гранаты! Внимание справа и слева! Приближаемся к городку! – кричит взводный.

«Консервную банку» тряхнуло так, что люди попадали друг на друга. У Хуго изо рта выпала папироса. Он стал проклинать всё на свете. Дистанция сохранена. За головной машиной следуют три «Ганомага». Их догоняют «охотники за танками» и штурмовые орудия.