и Хобом. Вокруг нас не было ничего, кроме смерти и разрушений, но пройдет не одна неделя, пока мы со всем этим разберемся. Все, чего я хотел в данный момент, – это заснуть рядом со своей женой.

И желательно без одежды.

– У нас много пленников. – Ари заступил мне дорогу, разрушив все мои планы.

Я нахмурился:

– Стоило ожидать, после треклятой-то битвы.

– Да, но у нас есть опасные пленники. Королева Астрид. – Он принялся считать на пальцах. – Ниалл Грим среди них на первом месте.

Я проследил за его взглядом до того места, где Стиг помогал другим воинам, а Эш, Ханна и Эллис сгоняли пленников в угол. Среди дюжин скидгардов и воинов-фейри к столбу изгороди привалился Ниалл. Так же, как и женщина, с которой сражался Ари. Ее запястья были связаны у нее за спиной, а губы были напряжены.

Я похлопал Ари по плечу.

– Почему бы тебе не найти для всех них место? Бракену нужно будет принять участие в вынесении приговоров, а нам требуется отдохнуть, прежде чем мы сможем сделать хоть что-то логичное.

– Согласен. Мне прежде никогда не доводилось использовать так много хаоса, а потом тут же сражаться в чертовой войне. Я знал, что способен поражать, но это уже выходит за границы даже моих фантазий.

Я снова пихнул его, и мы оба рассмеялись.

Улыбка Ари увяла. Он сжал мое предплечье:

– Я рад, что ты жив, Кейз. Правда.

– Я тоже.

Пленников отвели в подземелья под Черным Дворцом. Ходаг вернулась, чтобы засыпать свои норы на случай, если кому-то хватит ума попытаться сбежать.

Два стражника Бракена, тот, что с крыльями, и еще один зеленоволосый фейри, были среди тех, кто будет стоять в дозоре в первую ночь. Эрика сказала, что это – Бо и Рун, двое лесных фейри с уникальными чарами.

Бо был следопытом. Он мог найти что угодно; хоть в бурю, хоть в жару запах он не потеряет. Рун был уникален. И дело было не только в крыльях, которые он мог показать или спрятать, но, когда его глаза белели, всякий, кто встречался с ним взглядом, обращался в камень. В камень.

У меня это в голове не укладывалось, но этого хватило, чтобы большинство пленных вели себя тихо и смирно.

Мы заняли дворец, нашли себе комнаты для сна, устроили набег на кухни, подружились с крепостными и слугами, которые попрятались, когда разразилась битва.

Я решил пропустить шумное сборище в огромном обеденном зале с Кривами, Принцем Бракеном и его воинами. Я хотел только Малин. Покои Ниалла были заперты, и изнутри доносились частые стоны.

Я медленно убрал руку и попятился.

– Мудрое решение. – Сол Ферус хлопнул меня рукой по плечу, проходя мимо к другим покоям дальше по коридору. Он заработал несколько порезов и синяков, но не засыпал на ходу, как большинство из нас. – Малин настояла, чтобы Элиза получила самую лучшую комнату. Вален зашел не так давно.

Я тут же отвернулся от двери, а Сол скрылся в своей комнате.

Лука и Дагни заняли старые покои Луки.

Я не стал бы спать там, где спали Бритта или Ивар. Значит, оставалась только башня скидгардов – где же еще ей быть? Малин испытывала нежные чувства к комнате, в которой я жил, когда мой разум украли. Один взгляд на ту стену возле окна и воспоминание о ее тихих стонах, о жаре ее нутра, сжимающегося вокруг моей руки, – и я всем сердцем согласился, что это – лучшая комната.

Уже на пороге я улыбнулся, сердце дико застучало при виде ее влажных, вымытых волос, рассыпавшихся по подушке, как лучи солнца.

Я скинул верх своей одежды и сапоги и скользнул под меха, обвивая рукой ее талию. Малин вздрогнула и проснулась.

Она заморгала, приходя в себя, и провела пальцами по линии моей челюсти.

– Я не собиралась засыпать.

– Тебе нужен сон. – Я поцеловал ее в лоб и притянул ближе.

– Мне нужен ты.

– И я у тебя есть, Малли. Всегда. – Я оперся подбородком о ее голову. – Спи. С этого дня у нас есть все завтра на свете.

Глава 51. Воровка памяти

Я проснулась от жара, полыхающего внизу живота. У меня вырвался непрошеный стон, когда я приоткрыла глаза и увидела, что рот Кейза медленно пожирает мое тело.

– Это так ты теперь будешь меня будить?

– Если ты меня об этом попросишь, то жаловаться я не стану, – сказал он, целуя внутреннюю сторону моего бедра.

Я сдвинула бедра так, чтобы он оказался между ними.

– Как и я, Повелитель теней.

Кейз накрыл меня своим телом и прижал мой рот к своему. Его рука скользнула вверх по моим ребрам, дразня грудь. Я обхватила талию мужа ногами, прижав его бедра к жару моего нутра, и выгнулась ему навстречу.

– Ты чего-то бессловесно от меня требуешь? – прошептал он мне в шею.

Я всхлипнула, когда его зубы прикусили мое ухо и потянули за него.

– Да. И я не понимаю, почему ты оставил эти требования невыполненными. На тебе штаны, Кейз, и меня это бесит.

Он засмеялся, покусывая и посасывая мое горло, пока приподнимался настолько, чтобы снять штаны. Когда его кожа коснулась моей, меня охватило безумие. Отчаянная необходимость быть так близко к нему, как только возможно.

Я впилась ногтями в бедра Повелителя теней, заставив его приблизиться. Глаза Кейза потемнели от желания, и он резко двинулся вперед, соединяя нас.

Безумие не отпустило.

Удерживая мой взгляд, Кейз прижался своими бедрами к моим. Каждое его движение наполняло меня. Каждый рваный вдох и нежное касание заявляли права на мое тело.

Я скрестила лодыжки у него за спиной. Я прижалась к нему крепче, отчаянно пытаясь избавиться от всякого расстояния между нами. Его страсть стала иной. Более глубокой. Мы всю свою жизнь боролись ради этого момента. Ради времени, когда будем вольны любить друг друга. Когда ни у кого не будет зловещих планов, чтобы нас разлучить. Мы мечтали о том дне, когда сможем использовать свой месмер, но не как злоносец Черного Дворца. Не как воровка памяти, которая была рождена, чтобы за ней охотились.

А как Кейз и Малин. Первая любовь. Единственная любовь.

Я оставляла царапины на его спине, а каждое движение становилось все глубже, и вот уже мое тело не могло этого выносить. Я выкрикнула имя Кейза, зарываясь лицом в его шею. Его разрядка пришла на следующем же толчке. Он обнял меня, дрожа, а затем повалился на мое тело.

Я подвинулась, чтобы его щека оказалась на моей груди. Долгое мгновение мы не шевелились. Лишь наше тяжелое дыхание заполняло тишину комнаты.

– Я люблю тебя, Малин Штром, – прошептал он.

– Эрикссон.

– Что?

Я поцеловала его лоб.

– Ты часто зовешь меня Штром. Когда ты уже наконец позволишь своему дому заявить права на девочку-сиротку с сеновала?

Кейз приподнялся на локтях, золото его глаз игриво блеснуло.

– Ты была частью