Апшо кивнул:

— Конечно… Мистер Барретт… Мистер Коэн…

Барретт вместе с судейским стенографистом подошел к судейскому столу, возле которого уже стоял Элмо Дункан. Барретт и Дункан касались друг друга локтями, а судья подался вперед, насколько это было возможно, чтобы присяжные не слышали их разговор.

— Ваша честь, я хотел бы, чтобы в зал внесли вещественное доказательство народа за номером три, книгу Джадвея «Семь минут», только без суперобложки.

— Одну минуту, ваша честь… — запротестовал Майк Барретт.

Натаниэл Апшо поднял руку:

— Мистер Барретт, дайте представителю народа закончить. Мистер Дункан, вы хотите еще что-нибудь добавить?

— Да. Обвинение считает, что книга должна быть приобщена к вещественным доказательствам без обложки, потому что нас интересует содержание самой книги, а не обложки, по которой нельзя судить, о чем книга Джадвея. — Он перевернул книгу и показал белую суперобложку. — Как видите, ваша честь, задняя сторона обложки содержит, кроме краткой биографии автора, ряд цитат из различных периодических изданий. Мы полагаем, что эти цитаты голословны, так как у нас нет возможности вызвать их авторов в суд для допроса. Поэтому обвинение считает, что эти высказывания не могут быть приняты судом.

— Вы закончили? — поинтересовался судья Апшо. — Очень хорошо. А сейчас поправьте меня, если я вас неправильно понял, мистер Дункан. Вы просите суд принять книгу Джадвея «Семь минут» в качестве вещественного доказательства народа за номером три без… суперобложки. Так, кажется, называются эти бумажки. Я прав?

— Да, ваша честь.

Апшо посмотрел на Барретта.

— Теперь ваша очередь, мистер Барретт. У вас имеются возражения на просьбу обвинения?

— Имеются, и очень веские, — ответил Барретт. — Мистер Дункан обвиняет ответчика в распространении якобы непристойной книги. Мы согласны, что мистер Фремонт продал эту книгу сержанту Келлогу. Защита согласилась, что сержант Келлог купил «Семь минут», как положено. Мы не оспариваем того, что книга в том виде, в каком ее держит в руке мистер Дункан, то есть в суперобложке, является предметом купли-продажи. «Семь минут» напечатана и продается издательством в суперобложке. Книга и суперобложка представляют собой единое целое. Книга была отправлена оптовым торговцам в суперобложке, которая входит как неотъемлемая часть в договоры купли-продажи. Мистер Фремонт тоже продавал ее в суперобложке. Сержант Келлог купил ее в суперобложке. Я убежден, что суд должен рассматривать как вещественное доказательство каждую часть «Семи минут». Я нахожу невозможным удаление части купленного товара лишь потому, что она не устраивает обвинение. Мистер Дункан не имеет никакого права изымать из книги то, что невыгодно ему как обвинителю. Неужели суд позволит обвинению вырвать эти страницы?

— Но это же смешно, — хрипло прервал его прокурор. — Защитник знает, что…

— Подождите, мистер Дункан, — остановил его судья. — Дайте мистеру Барретту закончить. Продолжайте, мистер Барретт.

— Что касается вопроса о несущественности цитат на суперобложке, — продолжал Барретт, — то там помещены пять высказываний, сделанных в тридцатые годы. Три взяты из периодических изданий, в которых они появились впервые. Их авторы — неизвестные репортеры. Я очень сожалею, что у нас нет ни времени, ни средств, чтобы найти их и вызвать в суд. Однако мы располагаем фотокопиями публикаций, которые доказывают точность напечатанных на суперобложке цитат. В отношении двух других высказываний, авторами которых являются критики, то один из них давно умер, но второй жив. Это сэр Эсмонд Ингрэм из Англии. Он выступит на суде в качестве свидетеля защиты, и представитель обвинения сможет задать ему вопросы. Теперь о беспристрастности этих цитат. Если вы прочитаете их, ваша честь, то увидите, что они не только защищают «Семь минут». Я считаю, что едва ли выдержка из ватиканской газеты, в которой «Семь минут» названы самой запретной книгой в истории, может быть отнесена в актив защиты. Да и цитата из французской газеты, согласно которой «Семь минут», несмотря на большие художественные достоинства, является самой непристойной книгой в истории, едва ли льет воду на мельницу защиты. Мы согласились, что полицейский купил «Семь минут» в магазине, где она открыто лежала на прилавке, но, если эта книга появится в зале суда как вещественное доказательство, она должна быть представлена полностью, а не частями.

Судья Апшо задумчиво посмотрел на прокурора.

— Очень хорошо. Мистер Дункан, вы можете что-нибудь добавить?

— Да, ваша честь. Приобщение «Семи минут» к доказательствам в суперобложке — то же самое, что приобщение в качестве вещественного доказательства «Фарго Ф-600» в футляре, с ценником, с гарантией, приклеенной липкой лентой, с инструкцией по эксплуатации, в которой, очевидно, написано: «Опрос ста ведущих предпринимателей показывает, что это самый широко используемый прибор для передачи и приема». Мистера Барретта интересовал сам прибор, а не внешние украшения. Повторяю, ваша честь, высказывания пяти человек, трое из которых никому не известны, являются голословными утверждениями и не имеют отношения к главному вопросу, который, в двух словах, звучит так: является книга Джадвея непристойной или не является?

Судья Апшо положил руки на стол.

— Хорошо, джентльмены, позвольте мне выступить арбитром в вашем споре. Должен признать, что представитель народа высказал необычную просьбу: приобщить в качестве вещественного доказательства лишь часть этого доказательства. В то же время нет закона, который запрещал бы разбирать улики на части. Мы должны решить, является ли непристойным содержание всей книги. В данном случае речь идет о страницах, пронумерованных с первой по сто семьдесят первую, то есть повествование должно рассматриваться как единое целое. Поэтому мне представляется, что надписи на обложке, которые сделаны не Джадвеем и которые не входят в книгу, можно не принимать во внимание при вынесении решения о пристойности или непристойности книги. Таким образом, я постановляю, что с книги «Семь минут» можно удалить суперобложку. Мистер Коэн, приобщите книгу без суперобложки к вещественным доказательствам народа под номером три.

— Ваша честь, я хотел бы, чтобы мой протест был занесен в протокол, — потребовал Барретт.

— Не беспокойтесь. — Апшо повернулся к прокурору: — Итак, мистер Дункан, вы готовы вызвать вашего следующего свидетеля?

Сняв с книги суперобложку, Дункан ответил:

— Благодарю вас, ваша честь. Моим следующим свидетелем будет сама книга. Мы сейчас готовы прочитать присяжным «Семь минут» вслух, чтобы они впервые могли ознакомиться со всем содержанием книги. У обвинения есть беспристрастный чтец, мистер Чарльз Уинтер. Я не знаком с ним, его рекомендовала подруга моей жены. Он работает учителем в средней школе, а в свободное время начитывает на магнитофон книги для слепых. Мистер Уинтер привык читать вслух без акцентирования и выделения отдельных слов или отрывков, к которому прибегают профессиональные актеры. Он согласился прочитать присяжным «Семь минут», но я могу с удовольствием предоставить право выбрать чтеца мистеру Барретту. Итак, обвинение вызывает своего следующего свидетеля, чтеца, ваша честь, который громко прочитает «Семь минут».