Конечно, главное значение «Пропащих девчонок» – это крупная работа Алана Мура, созданная в соавторстве с будущей женой. Поженятся они 12 мая 2007 года; церемонию в Нортгемптонском Гилдхолле посетили друзья, семья и коллеги, в том числе Нил Гейман, Дэйв Гиббонс, Тодд Клейн, Кевин О’Нил, Йен Синклер, Крис Старос, Хосе Вильярубия и Оскар Зарате. Мур сам написал свою клятву, Гебби проиллюстрировала приглашения. В день свадьбы Мур носил котелок, Гебби прибыла на запряженной лошадьми коляске и гости слушали кавер-группу Gonzo Dog-do Bar Band, исполняющую произведения группы Bonzo Dog Doo-Dah Band[41]. Медовый месяц пара провела в Эдинбурге. А в контексте творчества Мура книгу «Пропащие девчонки», хоть она и опубликована в 2006 году, лучше считать отголоском конца восьмидесятых или начала девяностых – того же периода, что и «Из ада», «Большие числа» и «Зеркало любви»: проекты, задуманные после расставания Мура с DC, когда он занялся амбициозными комиксами для взрослых со сложной структурой.

Работа на мейнстримных американских издателей означала работу по правилам Кодекса комиксов, которые постановляли: «Запрещено обнажение в любой форме. Неприемлемы двусмысленные и непристойные иллюстрации». На практике к середине восьмидесятых комиксы – и не только за авторством Алана Мура – обслуживали взрослую аудиторию и не отличались райской безгрешностью. Даже в одобренном Кодексом комиксе мог промелькнуть оголенный зад или намеки на то, что у персонажей только что был половой акт. Так или иначе, скоро Мур скинул с себя ограничения ССА. Во многих из его книг для DC рассыпаны панели с видимыми женскими сосками – все еще безобидно в сравнении с обычаями других медиумов, – а те же «Хранители» нарушали табу на обнажение мужчин (пусть даже и флуоресцирующих синих мужчин-постлюдей).

Что уже скандальнее, с самого начала карьеры Мур часто внедрял в сюжеты сексуальное насилие. В интервью для Rolling Stone в 2012 году Грант Моррисон отметил: «Сегодня я почему-то читал «Марвелмена» Алана Мура. Нашел один номер и сам удивился. Читаю – а там сразу два гребаных изнасилования подряд, и я вдруг думаю: а сколько раз в историях Алана Мура насилуют людей? И не смог найти хотя бы одной, где никого не насилуют, кроме «Тома Стронга», а это, если я правильно понимаю, пастиш. Мы знаем, что Алан Мур – не женоненавистник, но блин, он же одержим изнасилованиями. Я тридцать лет в комиксах продержался без единого изнасилования!» Это, конечно, преувеличение, но отчасти наблюдение Моррисона справедливо. И не он первый его озвучивает. Во всех известных работах Мура в DC в переломные драматические моменты появляется сексуальное надругательство (или угроза оным): в «Убийственной шутке» на Бэтгерл нападает Джокер; «V значит вендетта» начинается с того, что V спасает девушку от насильников, а позже проводит полный досмотр полостей ее тела при инсценировке ареста; и, пожалуй, самый скандальный случай – в «Хранителях» Комедиант пытается изнасиловать Шелкового Призрака (хотя позже они примирились и родили ребенка).

В 1988 году все обсуждали насилие в «Убийственной шутке»… и не говорили ни слова о «Страхе» (The Fear) – истории в двух частях из одобренной Кодексом серии Detective Comics, где Бэтмен выслеживает Корнелиуса Стирка (Cornelius Stirk), серийного убийцу, который похищает жертв с улиц, пугает их до смерти и поедает их сердца. В «Убийственной шутке» жертвой становится многолетний персонаж, ролевая модель для девушек, тогда как жертвы Стирка созданы, чтобы умереть, потому читателей больше потрясло первое. Но все равно супергеройские комиксы для молодых читателей обычно не обходятся без массовых убийств, увечий, вооруженных ограблений, избиений, поножовщины и стрельбы, а также изображают, как людей топят, сжигают, бьют током, бросают в кислоту. Мур в творчестве исследует вселенные, основанные на конфликтах и насилии. Отчасти его использование сексуального насилия сочетается с идеей «реалистичного» отношения к приключенческому жанру. Никто не удивляется, когда Джокер совершает убийство, но разве в мире с жестокими суперпреступниками не будет суперпреступников, совершающих сексуальные преступления? Мур намеренно шокирует аудиторию, а на претензии, что его творчество склонно к мрачности, признает, что «наверняка сделал больше комиксов об ужасах атомной энергетики, чем о радостях ветряных мельниц».

Конечно, в некоторых приключенческих историях Алана Мура нет сексуального насилия. Но во многих есть, причем он не всегда относится к теме серьезно. Когда мы знакомимся с Человеком-Невидимкой в первом томе «Лиги выдающихся джентльменов», этот персонаж распоясался в школе для девочек, и комикс представляет изнасилования шуткой. Мур отмечал: «Я знаю, что технически это изнасилование. И до сих пор думаю, что это смешно, просто потому что – ну это же смешно, как люди парят в воздухе, обхватив ногами пустоту, и стонут от удовольствия». И для протокола – в «Томе Стронге» есть изнасилование, и снова в легком стиле – в № 6 заглавного персонажа отравляет и насилует нацистская ученая Ингрид Вайс, которая затем рожает от него сына Альбрехта. В недавнее время особенно жестокими стали продолжительные и красочные сцены изнасилований в важных эпизодах «Столетия 1910» и «Неономикона».

Любой анализ не будет полным, если не заметить, что Мур писал и о радостях ветряных мельниц. Позитивные аспекты секса и сексуальности он изображал не реже изнасилований. В «Болотной Твари» – единственном онгоинге Мура для DC – он смог исследовать тему секса с разных ракурсов, включая приятную постельную сцену, занимающую весь № 34, «Весна священная». Мур рассуждал: «Если можно каждый месяц комикс за комиксом заполнять драками, то хотя бы один можно заполнить и сексуальным актом. Это явно не менее интересно, чем драка».

Освобождение от DC позволило Муру обратиться к мотиву секса более открыто. В ранних интервью о «Пропащих девчонках» он всегда подчеркивал, что работает в традициях комикс-индустрии. Порнокомиксы существовали и до «Пропащих девчонок» – например, «Тихуанские библии», которые, как Мур уже рассказал читателям «Хранителей», обычно брали известных рисованных персонажей вроде Бетти Буп и Дика Трейси. В тридцатых и сороковых они миллионными тиражами циркулировали в мужских сообществах вроде казарм и парикмахерских. Они всегда длились восемь страниц и потому в народе стали известны как «восьмистраничники». Как говорил Мур: «Огромный соблазн показать, как абсолютно несексуальные фигуры вроде Блонди, Джиггс или Попая участвуют в порнографических сценках, зиждется на огромном же контрасте – сексуальное содержание кажется еще грязнее в контексте какой-либо ранее безупречной культурной иконы. Есть также бунтарское удовольствие в том, чтобы подорвать бесполое и умиротворяющее представление об обществе, которое пропагандировали комиксы в воскресных газетах». Основная посылка «Пропащих девчонок» – та же: персонажи из детской литературы занимаются откровенным сексом. Критик Аннализа Дилиддо и рецензент Onion Ноэль Мюррей независимо друг от друга заключили, что каждая глава неслучайно длится восемь страниц.

Не обошлось и здесь без радикального импульса: у Мелинды Гебби родословная в андерграундных комиксах, а Мур стремился напомнить людям о роли контркультуры на обеих сторонах баррикады во время сексуальной революции: «Конечно, и секс, и сексуальная экспрессия – явления политические и всегда ими были, но только в конце 1960-х и в 1970-х в них это разглядели. Из той же контркультуры шестидесятых, на которой вырос Роберт Крамб, вышел и феминизм, чтобы у творца появились самые беспощадные критики».