– Значит, само.

– Само.

– А если Ушедшие вернутся, как говорит предсказание? Оно и правда существует, предсказание?

– Существует.

– И ты веришь?

– Всем надо во что-то верить, – ответил Ламиталарс. – Почему бы не верить в хорошее? В то, что есть надежда на изменения в лучшую сторону. Как в твоем случае.

Браги не мог однозначно сказать, в какую сторону он собирается измениться. И даже больше – собирается ли вообще. Его уверенность дала серьезную трещину.

– Если предсказание осуществится, тогда Крепость, возможно, станет прежней…

– Что это за совы? Откуда они здесь? Вон те, белые как снег.

– Эти птицы охраняют Источник. Духи-стражники, – сказал эльф. – Они живут здесь многие тысячелетия, если верить легендам и манускриптам. История умалчивает о том, кто призвал их. Во всяком случае, с этим я не знаком.

– Я видел их еще на подъезде. Они покидают Крепость?

– Нет… Видел?

– Да.

– Странно.

– Почему?

– На большом отдалении от Источника, как принято считать, духи теряют свою силу и могут развоплотиться.

– Значит, не развоплотились… Вперед. Tempus fugit.

Браги представлял себе Источник в виде святилища под крышей, красивое и величественное здание с колоннами, но ошибся. Когда огр и эльфы спустились по широкой лестнице в небольшой парк, Наэварра указал мечом на массивный каменный круг, лежащий посередине квадратной площадки. Крепость почти целиком заросла деревьями и кустарником, но поблизости от круга были только трава и цветы.

– Пришли, – сказал фрилак. – Твоя цель здесь.

– Источник? Где же?

– Что же ты ожидал увидеть, Страшила? Чашу с водой, храм, башню?

– Не знаю.

– Этот круг лежит на месте, где Сила имеет наибольшую концентрацию. На камне высечены руны и формулы заклятий. Я не знаю их назначения, я не волшебник, но думаю, что они помогали жрецам каким-то образом активировать портал…

– Портал, значит? – спросил Браги, уперев кулаки в бока.

– Если упрощать, то Источник – это дверь в какое-то иное пространство. Он начинает действовать, когда кто-то ступает туда, видишь? Иногда перемещение происходит, иногда нет, угадать невозможно… Сторонний наблюдатель видит немногое, гораздо меньше того, кто переступил границу. Там, в круге, происходит совсем иное. Источник принимает визитеров по-разному. Кого-то может не впустить вовсе, кого-то даже убить, такие случаи бывали. По сути, еще никому из жрецов и наших магов не удалось дать точный ответ на вопрос, что он собой представляет, потому что каждый раз очередная гипотеза опровергалась или дополнялась новыми фактами. До разрушения Крепости жрецы потратили много времени на то, чтобы приблизиться к разгадке. Энандиэр тебе рассказал? А потом случилось так, что заниматься этим стало некому. Последний воин-жрец – это Хион Этейнэмард, но он слишком стар, он сюда не вернется. Источник был до нас и останется после нас… будет на месте, даже когда все живые существа исчезнут, а земли превратятся в ядовитую пустыню. Возможно, Источник – это то, что разум эльфа, человека или кого-либо еще никогда не сможет постичь.

– Но ты был там? – спросил Браги.

– Был, – коротко ответил фрилак. – Не спрашивай. Сейчас. Возможно, потом… – Эльф отвернулся.

Браги посмотрел на деревья, вплотную обступившие небольшой парк. На ветвях сидели белые совы. Несколько десятков. Впрочем, Браги не стал бы сейчас доверять своему зрению. Сов могло быть и несколько сотен. Ни одна из птиц не произносила ни звука, огромные немигающие глаза рассматривали огра и его спутников.

– С оружием, надо полагать, нельзя, – сказал огр, покосившись на Наэварру.

– Нельзя. Во всяком случае, нежелательно.

– Понятно. – Страшила принялся отстегивать меч, убрал с пояса кинжал, а потом, поразмыслив, стянул через голову кольчугу, оставшись в кафтане. Его взгляд упал на цветы, росшие вокруг каменной плиты.

– Так это ландыши. Ландыши. И тоже черные!

Повернувшись, он указал на бутоньерки, какие носили фрилаки.

– Когда-то они были белыми, – сказал Наэварра, пожав плечами, – а потом вдруг почернели. И цветут весь год.

– Какие-то они странные, словно вовсе и не ландыши… Так не бывает.

– В любом другом месте, – осклабился эльф.

– Понятно. Готовых и однозначных ответов я не дождусь. Да и зачем? Я иду. Если Источник вдруг невзлюбит меня, если у него окажется неудачный день, точнее, ночь, и он захочет сорвать на мне свое скверное настроение, не поминайте лихом, братцы… На многое я не претендую. Попытка – не пытка, спрос – не беда. На всякий случай прощайте.

Эльфы молчали. Ламиталарс поднял руку, улыбнувшись.

– Что там желают друг другу огры, когда расстаются? – спросил он.

– Откуда мне знать? – ответил Браги из Шидама.

Черные ландыши росли повсюду, поэтому огр не мог не наступать на них. Шел, словно по раскаленным углям. Что-то окружало его, подбиралось вплотную, невидимое, подозрительно-внимательное. Огр не обладал чувствительностью чародеев к проявлениям Силы, но мог сказать наверняка, что это невидимое становится гуще, явственней и как бы тяжелее. Реликтовая магия Источника давала о себе знать. Страшила гадал, что бы это могло означать – его заметили и готовы пустить по тайной тропе или, наоборот, – сейчас дадут достойный отпор чужаку? Он на самом деле был здесь чужаком, скрывать этот факт не имело смысла. Как везде. Как всегда. В сказках, в частности тех, где главным героем был он сам, часто говорилось о том, что герой должен идти навстречу неведомому с открытым забралом и чистым сердцем. Что обязан освободить свой разум от суетности, неуверенности и прочей дряни, так свойственной смертным существам. И там, в сказках, Страшила так и поступал. Топал на рандеву с чудесами с открытым забралом. Сказочники врали, стараясь приукрасить свои творения. Когда тебе предстоит столкнуться нос к носу с тем, чего не понимаешь и боишься, ни о каком чистом сердце речь не идет. Герой отличается от негероя тем, что в состоянии перебороть страх. Браги мог – в большинстве случаев, в девяносто девяти из ста. Сейчас в его сердце поселилось немало червей сомнения, они грызли огра тем больше, чем ближе он подходил к каменному кругу. Насчет очищенного от скверны сознания огр мог бы сказать, что именно в этот момент в голове его крутится одна дурацкая мыслишка: если он вдруг станет человеком, надо ли ему будет отдавать долги? Те, что он заимел, обретаясь в облике чудовища. Топая по черным ландышам, этим странным символам эльфийского гнева и решимости, Страшила мучился финансовой дилеммой. Так отдавать или нет?

Из на удивление мелочных размышлений его вырвали крики белых сов. Браги поднял голову. Совы кружили над Источником, несколько сотен стремительных силуэтов. Птицы образовывали плотную веретенообразную фигуру и непонятным образом не сталкивались одна с другой, хотя и придерживались разного направления – по часовой стрелке или против. «Духи, они просто духи, – подумал Браги. – Потому и не сталкиваются».