– Пусть попробует, – пробормотала Карлотта.

Затем оглянулась через плечо и окинула Осрика изучающим взглядом. После тирады юноша вернулся на свое место за столом и хмуро разглядывал хаотичные последствия драки.

– Знаешь, а твой брат не так уж и плох, когда повышает голос, Эшлин.

– Ради Черной Матери, заткнись, пока меня не стошнило.

Карлотта встала, подошла к Осрику и что-то тихо ему сказала, продолжая держать в руках промокший ежедневник. Тот подарил ей свою красивую улыбку и легонько погладил ладонь Лотти пальцами.

Мия покосилась на Эш и подняла брови.

– Похоже, ребята притираются друг к другу. Пару перемен назад я видела, как они вместе работали над каким-то зельем. И они подозрительно часто становятся в пару на истинах.

Эш надула щеки и сделала вид, что блюет под столом.

Мия ухмыльнулась, но внутри чувствовала себя немного тревожно. Близилось время посвящения. Страсти накалялись. Ножи затачивались. Между каждым вдохом висело знание, что не все из них станут Клинками, и мысль, что другие аколиты – ее соперники, преследовала каждую секунду. Было бы легче так думать. Видеть, как они сходят с обочины один за другим. Каждая смерть делала их немного жестче. Испытания Церкви становились опаснее, отношение Духовенства к жизням учеников – беспечнее. Мия понимала, что глупо заботиться о ком-то еще, кроме себя.

Но, наверное, в этом и был весь смысл. Что там сказала Наив?

«Это место многое дает. Но еще больше забирает».

Отнимает сопереживание. Жалость. Кусочек за кусочком. Смерть за смертью.

«И что же тогда останется в конце?»

Мия окинула взглядом Небесный алтарь. Лица. Кровавые пятна. Тени.

«Клинки», – осознала она.

Клинки.

Спустя две недели все начало меняться.

Как обычно, паства собралась на завтрак. У Мии голова была ватной от долгих часов работы над формулой Паукогубицы. На протяжении всей трапезы Карлотта что-то писала в своем спасенном ежедневнике, трудясь над задачей шахида, и почти не разговаривала. Она оставалась в Зале Истин допоздна, чтобы наверстать уничтоженную работу, ее глаза покраснели, и под ними залегли темные круги. И хоть Лотти об этом не упоминала, тема ее вражды с Джессаминой висела в воздухе, как ядовитый дым. Эшлин заполняла паузы болтовней о каком-то новом красавчике, с которым она познакомилась во время последней вылазки в Годсгрейв; сенаторский сын, который, судя по всему, рассказывал о делах своего отца во сне.

Когда аколиты выходили из Небесного алтаря, Мия заметила, как шахид Аалея отвела Трика в сторону и о чем-то с ним пообщалась на приглушенных тонах. Лицо юноши заметно побледнело под чернилами. Он будто хотел поспорить, но Аалея быстро пресекла все возражения острой, как могильная кость, улыбкой.

Сегодняшним уроком поставили Песни, и Солис, в отличие от предыдущих занятий, решил сосредоточиться на оружии дальнего боя. С потолка на промасленных железных цепях висели мишени-пугала. Поставив нескольких аколитов в тренировочный круг, Солис вручил каждому по арбалету или метательному ножу и проинструктировал, чтобы остальные раскачивали мишени за головы или спины. Пугала были достаточно тяжелыми, чтобы сбить с ног, если кто-то не успеет их поймать, и это послужило хорошей мотивацией. Мия просто радовалась передышке от спаррингов, ведь теперь ей не придется служить Джессамине грушей для битья, но в этой конкретной игре у нее еще и оказалось преимущество, недостающее другим аколитам.

Это стало очевидным, когда она заняла место в круге, зажав метательные ножи в зубах. Пока Мия заплетала волосы в косу, Диамо воспользовался случаем, чтобы застать ее врасплох, и бесшумно толкнул пугало в сторону ее незащищенной спины. Но Мия, хоть и не видела мишень, стремительно летящую ей в спину, все равно ощутила ее приближение. Спокойно сделав шаг в сторону, девушка изрешетила пугало тремя ножами и повернулась к Диамо с уничижительным взглядом.

Юноша послал ей воздушный поцелуй.

Когда от других аколитов к ней начало прилетать все больше мишеней, Мие удалось увернуться от всех и каждого. Возможно, потому, что здешняя тьма никогда не знала света солнц. Но девушка поняла, что, даже не видя, она их чувствовала.

Чувствовала их тени.

За все время в круге Мие удалось избежать абсолютно всех пугал. Извиваясь между ними как ветер, искусно орудуя поющими ножами, она была благодарна, что наконец-то нашла хоть что-то в зале Солиса, в чем смогла себя проявить. От летописца Элиуса не приходило никаких вестей насчет книги, которая раскрыла бы загадку о даркинах. После пыток в Годсгрейве лорд Кассий больше не появлялся. Но медленно и уверенно Мия открывала все больше фактов о своем даре. Ее губы изогнулись в улыбке, которая продержалась на ее лице до середины урока, пока Трик не занял место в круге и Марцелл не ударил его прямо в спину летящим пугалом.

Марцелл сверкнул улыбкой (значительно улучшенной Мариэль, как показалось Мие) и поклонился.

– Тебе придется быть быстрее, Трикки.

Тот поднялся с пола и прорычал:

– Не хочешь в следующий раз подождать, пока я буду готов?

– Но это лишит смысла всю тренировку, тебе не кажется?

– Чертовы итрейцы, – ворчал Трик. – Стоит отвернуться, как они непременно вонзят тебе нож в спину!

Красивая улыбка исчезла с лица юноши.

– Ты и сам наполовину итреец, придурок.

Сердце Мии ухнуло вниз. Глаза Трика распахнулись. А затем началось. Кулаки и брань, локти и рык – юноши упали и начали кататься по каменному полу. Трик рассек Марцеллу лоб и разбил губу до крови. Солис быстро вмешался, отхаживая мальчиков ремнем, как нашкодивших детей, пока они не перестали драться. Рывком подняв Марцелла на ноги, он приказал ему идти залечивать раны к Мариэль.

– А ты, – прорычал шахид Трику. – Десять подъемов по лестнице! Вверх и вниз. Пошел!

Трик сердито посмотрел слепцу в глаза, и Мия даже испугалась, что он огрызнется. Но затем, мрачно насупившись, юноша повиновался. Солис рыкнул другим аколитам, чтобы возвращались к работе, и Тишь шагнул в круг. Мия заметила, что Трик так и не вернулся в зал после десятого подъема.

Когда Песни окончились, она отправилась на его поиски, проверив спальню, Небесный алтарь и читальню. Наконец обнаружила Трика в Зале Надгробных Речей. Он смотрел на статую Наи, заткнув большие пальцы за пояс. Под их ногами были тысячи имен трупов, высеченные в камне. В стенах вокруг – безымянные склепы.

– Как оно, дон Трик?

Он быстро оглянулся на нее и коротко кивнул.

Мия медленно подошла, заведя руки за спину. Двеймерец вернулся к созерцанию лица Наи. У глаз статуи имелась способность смотреть прямо на тебя, где бы ты ни стоял. Лицо богини было яростным. Мрачным. Мия гадала, на что или кого, по представлению скульптора, смотрела Ная, когда тот работал над ней. Впервые за все время она заметила, что Ная держала весы в правой руке. А меч крепко обхватывала левой.