На встрече 24 июля с английскими начальниками штабов Маршалл и Кинг высказались за то, чтобы: (а) продолжать подготовку операции «Раундап» и форсировать Ла-Манш крупными силами к 1 июля 1943 года; (б) продолжать готовить операцию «Следжхэммер» в той мере, в какой это не затруднит подготовку войск к операции «Раундап», и с учетом отказа от ранее запланированной на 1942 год высадки; (в) провести в 1942 году совместную операцию на северном и северо-западном побережье Африки таким образом, чтобы не исключать операции по форсированию Ла-Манша в рамках плана «Болеро».

Маршалл полагал, что «Джимнаст» помешает успешному осуществлению плана «Раундап» в 1943 году, и предложил перейти на Европейском театре военных действий к обороне. Окончательное решение насчет стратегии в Европе, по мнению Маршалла, следовало отложить до 15 сентября, когда, как ожидалось, прояснится ситуация на Восточном фронте. Если выявятся признаки полного прекращения или серьезного ослабления сопротивления русских и успешное проведение «Раундап» станет невозможным, тогда в кратчайший срок, не позднее 1 декабря, начать операцию «Джимнаст»[607].

В мировой войне, где все театры военных действий взаимоувязаны, словно сообщающиеся сосуды, почти каждое серьезное событие влечет цепную реакцию. Отказ от открытия второго фронта в Европе в 1942 году и фактическое вычеркивание его из графика приоритетных задач на 1943 год объективно позволяло нацистскому командованию и в условиях позиционной войны продолжать использовать преимущества главной компоненты блицкригов – концентрировать на выбранном им направлении практически все наличные силы для поочередного разгрома противников.

Примем версию: по британским меркам открытие второго фронта в 1942 году представлялось «невозможным» и политически «неправильным»[608]или, как им вторили американские приверженцы демократии, «с военной точки зрения нецелесообразным». Допустим, националистические, идеологические, классовые шоры до предела сужали спектр выбора. Но все же, даже не собираясь оттягивать на себя немецкие дивизии с Восточного фронта, можно было бы прикинуть, как посодействовать Советскому Союзу в создании более мощного заслона против подготавливающегося вермахтом летнего наступления? Не об урезании военных поставок Красной армии, понятно, вести речь, не об утаивании англичанами от советского союзника по мотивам «охраны британских государственных секретов» информации о приготовлениях и графиках операций германского командования на Восточном фронте.

Япония дислоцировала на границе с СССР до 30 дивизий. Советская сторона была вынуждена сохранять в противовес им войска, по численности не уступавшие контингентам англичан, что держали оборону Альбиона в ожидании немецкого вторжения на Британские острова. В данном контексте перенесение американцами центра тяжести военных операций на Тихий океан могло бы быть выгоднее СССР, чем затягивавшееся затишье в Западной Европе.

Не тут-то было. В секретном докладе руководителя Управления стратегических служб США[609]указывалось на возможность японского нападения на Советский Союз «до конца лета» и рекомендовалось обождать этого разворота событий, прежде чем решать вопрос об оказании военной помощи Москве. В донесении советской разведки, поступившем 13 июля 1942 года, говорилось: «Наступательные операции (на Тихоокеанском ТВД) не будут проводиться до тех пор, пока Япония не вступит в войну против СССР. То же самое относится и к проведению наступательных операций в Бирме». «Все военные приготовления американцев и англичан в тихоокеанском бассейне, – читаем мы дальше, – основаны на их предположении, что Япония нападет на Советский Союз, оттянет свои войска из бассейна Тихого океана и этим создаст более благоприятную обстановку для союзников. У американцев и англичан имеется полная уверенность, что японцы нападут на СССР этим летом или в крайнем случае осенью. На этом предположении базируются все стратегические планы американцев и англичан на Дальнем Востоке»[610].

«Все» – не означает ли это, что, кладя под сукно предложения комитета начальников штабов о переориентации стратегии с Атлантики на Тихий океан, Рузвельт сообразовывался не с одними экономическими выкладками, не просто бежал от призрака Пёрл-Харбора? Вместо «жертвенной высадки» на севере Франции в помощь России, на уме держали новые жертвы со стороны России на потребу демократиям?

Вот так. Под Сталинградом война достигла распутья не только для Японии и Турции, изготовившихся напасть на СССР, но и для Соединенных Штатов. Вашингтон внутренне настраивался оставить нас собственному року и приступить к новой политической и военной калькуляции уже без Восточного фронта. Ныне можно констатировать, что почти никто из имевших реальный вес деятелей за океаном не верил в августе-сентябре 1942 года, что Советский Союз сумеет подняться на еще одну Московскую битву. Спорили в основном о том, насколько значительными будут нацистские успехи и обретет ли Гитлер возможность перебросить часть сил с Восточного фронта на другие направления.

Положение английских переговорщиков облегчалось тем, что Рузвельт выступал заодно с ними. 23 июля президент известил Черчилля об отказе от крупных операций на Европейском континенте в 1942 году и пообещал убедить американский комитет начальников штабов в необходимости вторжения в Северную Африку[611].

Последний арьергардный бой Маршалл и Гопкинс дали 24 июля. Пытаясь спасти «Раундап» в 1943 году, они настояли на продолжении приготовлений к нему[612]. Эта позиция отразилась в совместном докладе, представленном участниками переговоров британскому кабинету. Доклад подвергся критике за отсутствие четкого указания, какой операции – «Торчу» или «Раундапу» – отдается предпочтение, и за глухой намек на возможность отказа от «Торча», если СССР все же выстоит.

Черчилль дожал американских военных руками Рузвельта. С его подачи президент приказал своим штабам приступить к планированию высадки в Северной Африке с таким расчетом, чтобы начать ее не позднее 30 октября 1942 года. Генерал Макнэрни сообщил Маршаллу, что главнокомандующий принял свое решение, не вдаваясь в рассмотрение соображений начальников штабов, а также без заслушивания мнений Стимсона, Леги и Арнольда. Президентская директива CCD-94 фактически снимала задачу открытия второго фронта и в 1943 году.