С рассветом начали вытягиваться из гавани. Волнение не превышало трех баллов при ветре в четыре. Сразу строились в боевой порядок. Все корабли шли своим ходом. Крейсера быстро выдвигались вперед, образуя завесу, развернутую в ширину на шестнадцать миль в пятнадцати милях впереди эскадры. Истребители держались по одному на флангах в пяти милях от броненосцев, а «Безупречный» в качестве репетичного корабля между крейсерами и главными силами. Радио не пользовались.

Несмотря на обширную площадь моря, на которой развернулась теперь эскадра, никаких контактов пока не было. Небольшие парусные джонки местных рыбаков, конечно, встречались, но любопытства не проявляли и обходили колонны больших кораблей стороной. Шли экономическим ходом на север. Планировалось, достигнув путей, идущих от Шанхая вокруг Кореи и южной оконечности Кюсю в порты тихоокеанского побережья Японии, провести активный поиск японских транспортов и иностранных контрабандистов в течение следующего дня.

Это была задача номер один. Имевшихся сил было достаточно для быстрого подавления охраны конвоя, если он попадется на пути, и уничтожения значительного числа транспортов из его состава. После чего, уточнив ситуацию на Цусиме и в проливах вокруг нее, предполагалось прорываться туда или сразу во Владивосток, пройдя восточным проходом безопасными глубинами.

О местонахождении японского флота никаких данных по-прежнему не имелось, так же как и о результатах действий Небогатова, поэтому вероятность серьезного столкновения с противником оставалась очень большой. Эскадра Рожественского имела вполне отдохнувшие экипажи и боеспособные корабли, так что такая перспектива никого не пугала. Несколько напрягал далеко не полный боекомплект, но считалось, что имеющихся снарядов вполне достаточно для решительного боя.

Утром 17 июля главные силы русского Тихоокеанского флота оказались буквально на пороге основных судоходных путей Японской империи. Чуть дальше к северу от русской разведки пролегали маршруты пароходов, шедших из Европы, Азии и Индо-Китая в главные японские порты тихоокеанского побережья. Сразу за ними не менее важная судоходная трасса из Шанхая в те же порты Японии. Причем, по прикидкам штабных аналитиков, обе эти «морские дороги» были сейчас загружены сильнее обычного больше чем в три раза, поскольку после блокирования Симоносекского пролива весь грузопоток должен идти южнее Кюсю. А еще дальше к северу, буквально смыкаясь с путями ввоза всего необходимого для воюющей страны сынов Ямато из Европы, располагались главнейшие маршруты снабжения японских армий в Маньчжурии.

Вполне естественно, что эта важнейшая для островной империи артерия должна была иметь достаточно серьезную защиту. Вероятно, для обеспечения ее безопасности японцы стянули к ней все свои наличные морские силы, даже оставив без ответа наш визит на Окинаву.

Рожественский ожидал активной и быстрой реакции на появление здесь наших кораблей и потому, еще до рассвета, выслал все крейсера вперед на максимальной скорости в широком веере. Так они могли захватить гораздо большую площадь и, ударив одновременно на широком фронте, иметь больше шансов на успех до появления крупных сил противника.

Предполагалось, что параллельно с уничтожением судоходства отдалившиеся друг от друга на пятнадцать миль крейсера все же смогут обеспечить вполне приемлемую разведку для главных сил, хотя нарушение радиосвязи при ожидавшейся высокой плотности японских дозоров на южных направлениях считалось вполне вероятным. Для передачи сообщений планировалось использовать эсминцы.

Все это подтвердилось уже в первой половине дня. Сначала крейсера с ходу и почти без сопротивления форсировали очень плотную линию патрульных судов, располагавшуюся, как позже показали захваченные пленные, от залива Кагосима на запад, вплоть до подходов к Шанхаю. При этом русские бронепалубники были обнаружены сразу четырьмя дозорными пароходами. Прежде чем их потопили, как минимум два из них отправили телеграммы открытым текстом, сообщив курс и численность нашей разведки. Из-за большой дальности обнаружения помешать передаче не удалось. Однако вопреки ожиданиям организовать перехват обнаруженных крейсеров японцы так и не смогли.

Это позволило им, свободно действуя на полосе шириной более пятидесяти миль, беспрепятственно потопить в течение дня пять пароходов от 1500 до 3000 тонн вместимости с армейским снабжением, шедших из японских портов. Еще два «Мару», возвращавшихся в Японию с продовольственными грузами из Кореи и Китая, также пошли ко дну.

Кроме того, «Богатырь», «Аврора» и «Светлана» успели досмотреть четыре иностранных судна, одно из которых также потопили из-за контрабандного груза. Шедшие в балласте одной колонной в юго-западном направлении два датских, три норвежских и один немецкий пароходы даже не останавливали из-за нехватки времени. Слишком много целей было на горизонте.

Причем к началу второй половины дня с находившейся на восточном фланге «Авроры» многократно видели дымы спешно уходивших к японским берегам отдельных судов и даже групп транспортов, в то время как все передвижения в западном направлении прекратились. Остальные наши крейсера в центральной и западной части завесы после полудня никого не встречали. Постоянно принимались японские телеграммы, передававшиеся без кода, с распоряжениями вернуть все ушедшие в море суда в ближайшие порты.

Вторжение крейсеров быстро образовало полосу пустого моря, в которую незамеченными втянулись оба броненосных отряда и охранявшие их истребители. Поскольку крейсера постоянно передавали по радио все о своих передвижениях и судах противника, командующий спокойно мог отслеживать ситуацию, оставаясь с главными силами в «тени».

Когда рейд явно стал превращаться в совершенно безнаказанную охоту за всем, что попадало на глаза, на флагмане начали беспокоиться. Несмотря на вопли о помощи по радио с нескольких судов, японский флот не спешил появляться. На станциях беспроволочного телеграфа дежурили самые опытные минеры, новый японский телеграфный код к этому времени перевели, размножили и спешно изучали. Но никаких признаков переговоров между отрядами боевых кораблей не слышали. Принимались только телеграммы седьмого боевого отряда адмирала Ямада, занятого отловом своих пароходов и загоном их в безопасные гавани.

Это могло означать либо отсутствие в округе крупных сил противника, способных противодействовать всего трем крейсерам первого ранга, либо что нас заманивали в ловушку. В этот момент все в штабе, и не только, очень жалели об отсутствии аэростата.

Продолжая продвигаться на север, отправили далеко на фланги по истребителю, чтобы хоть как-то оградить себя от неожиданностей. А как только к вечеру, судя по радиоперехватам и полностью прекратившимся визуальным контактам, наметилось сворачивание всех судоходных маршрутов под японское побережье, ближе к защищенным стоянкам Сасебо и Нагасаки, Рожественский распорядился передать на крейсера приказ срочно вернуться к эскадре. Точку рандеву назначили уже на пути к западному берегу Кюсю.

Поскольку первоначальное направление нашего прорыва теперь обозначилось для противника достаточно четко, а броненосные отряды до сих пор не были им обнаружены, возможная засада могла быть только на севере. Поэтому резкое изменение курса давало шанс избежать нежелательного большого боя, позволяя в то же время атаковать скопления судов непосредственно в гаванях, где они попытаются укрыться, или на подходах к ним.