– Послушай, Холд. – Хатин устало прикрыл глаза. – Не время сейчас обсуждать это. Я не понимаю, зачем ты завел речь о подобных вещах… Тебя словно не было на Совете. Ты понимаешь, что предстоит нам? Ты представляешь весь масштаб битвы, которую нам нужно выиграть?! Победить или погибнуть! Некому будет производить что-то, некому будет торговать или засеивать поля! Не будет ни пшеницы, ни шелка, ни золота! Если мы проиграем, смарги и Древний станут здесь хозяйничать! А им все это ни к чему! Ты понимаешь это, Холд? Какой порядок наследования? Какой Сияющий Престол? Ничего! Слышишь? Ничего не останется! Ничего… Не будет ни тебя, ни меня, если мы проиграем… Это единственное, что меня волнует сегодня. Поэтому я забуду все, что ты говорил, хотя в других обстоятельствах я обязательно уделил бы этому внимание. Очень многое из сказанного тобой меня настораживает.

– Многое?

– Тебя ведь никто не лишает возможности заниматься тем, чем занимаешься. С чего это ты вдруг принялся меня уговаривать? Льстить мне в очень своеобразной манере? Думаешь, я настолько, как ты выразился, «гурман», что предпочитаю лесть на грани с прямыми оскорблениями меня и людей, которых я считаю друзьями? Думаешь, мне нравятся слова о моем якобы безмерном желании властвовать? Ты представил меня человеком, для которого не существует ни принципов, ни чести, ни клятв, который всем готов пожертвовать в угоду честолюбию.

– Первый рыцарь Тарии… – Холд усмехнулся. – Это только маска, Хатин. Это только игра, которая нравится тебе. Ты и здесь желаешь выиграть… я этого не учел, прости, я думал, что правда тебе интереснее… ты хочешь быть в глазах людей безупречным… Честь… принципы… клятвы… Что ж, пусть будет по-твоему. Но я привык в подобных разговорах быть откровенным, я привык снимать маску, когда речь идет о серьезных вещах. Поверь: то, что я понял твой замысел, разгадал твой план, нисколько не уничижает тебя, не умаляет твоих достоинств. Мне было нелегко… хотя я и поднаторел в интригах. Ты не потеряшь лица, будучи откровенным со мной, ты останешься прежним Хатином Кодонаком с принципами, честью, верностью клятвам, не перестанешь быть хорошим другом, наставником для твоих Вирда и Элинаэль. Но наедине со мной всего этого не нужно. Не хочешь говорить сейчас? Ладно. Поговорим в другой раз. А битву мы должны выиграть, твой марионеточный Мастер Путей сделает свое дело, я уверен – для этого ты его и держишь. Ты не забудешь моих слов, так как всегда был внимателен к деталям, ты обдумаешь их, оценишь, поймешь, что я прав. Повторю лишь, что я твой сторонник и поклонник – не враг! Я за тебя! Помни!

Холд медленным наклоном головы попрощался с Хатином и вышел крадущейся неуверенной походкой вон из Зала Совета. Кодонак же остался сидеть посреди пустой комнаты, обескураженный, запутанный, раздраженный. Холд плел свою игру, в которую совершенно не хотелось сейчас вникать. Могла ли эта игра быть опасной? Вряд ли… Но Холду доверять не стоит. Его интриги могут подождать. Он – просто мерзкое мелкое кусачее насекомое, заползшее под рубашку перед поединком. В горячке боя никто на такие вещи не обращает внимания… А после сражения… поглядим, что задумал Советник Холд…

Эрси Диштой

Он хотел уйти. В Городе Семи Огней Эрси Диштой был чужим, никому не известным человеком, а Годже Ках – предавшим огонь жизни Советником, который после испугался и раскаялся, но это уже не в счет…

Эт’ифэйна уже не угрожала ему. Она спала… Эрси надеялся, что крепко, очень далеко отсюда, в недоступном месте, и в таком саркофаге, который практически невозможно вскрыть. И даже ее поганая тень через этот саркофаг не просочится, чтобы охотиться за ним – Эрси…

Но Эт’ифэйна Эт’ифэйной, а второй его «друг» и «поклонник» его Дара – Атаятан-Сионото-Лос – жив и здоров… Как узнал Эрси из долгих и утомительных бесед с Кодонаком, Энилем и полусумасшедшим Абилем Сетом (затевая эти беседы, они по указанию Фаэля хотели вызнать у Эрси все, что он знал про делишки Атосааля, но и Эрси кое-что для себя взял), Атаятан раньше не мог пользоваться так называемым Путем Тени. То есть ему недоступно было вот так вселиться в человека и бродить по земле в этой шкуре; не только бродить – говорить, что-то совершать, драться… как в том случае с разбойниками… Но потом Древний научился! Сам научился! А где гарантии, что этот проклятый папаша смаргов не приобретет новые навыки: например, находить таких, как Эрси «по запаху» Дара, и выпивать этот самый Дар, как это делала Эт’ифэйна?

Кроме того, не следует забывать про Эбонадо Атосааля. Вряд ли бывший Верховный простил Годже Каха за то, что тот покинул его в самый ответственный момент. Эбонадо и не вспомнит, кому он обязан тем, что дожил до дня пробуждения Древнего… Смарг его сожри! Каким же дураком был Годже Ках! Как мог вытаскивать раз за разом этого старикана из лап смерти и надеяться, что из его сумасшедшей идеи пробудить древнее зло выйдет нечто хорошее… Эбонадо – Пророк, если он до сих пор не нашел Эрси, то лишь потому, что занят другими делами… сейчас у них хватает занятий… Как там Динорада?..

Уходить нельзя… Тем более теперь, когда вокруг Города – защитный купол. Это самое безопасное место для Эрси Диштоя во всей Тарии, да и во всем мире. Кроме того, Фаэль еще его не отпускал; не то чтобы Эрси боялся угроз, но сегодня его собственная выгода совпадает с желанием Фаэля…

После погружения в сон Эт’ифэйны Эрси мог свободно передвигаться по всему городу, хотя жить продолжал на верхнем пустующем этаже Здания Совета в той самой комнате, где они поймали Меняющую обличья в теле Итики.

Эрси оделся в хлопковую рубашку, широкие свободные брюки, короткую зеленую куртку, сверху накинул плотный шерстяной плащ. Вся его одежда была более чем скромной – ни вышивки, ни украшений… Эбонадо бы не одобрил. Если уж в Здании Совета его мало кто узнает, то в Городе он тем более может не опасаться быть узнанным. Советник Годже Ках не часто показывался на людях, и если бы не его привычка носить косу на манер шарфа, его бы и не всякий Мастер Силы запомнил.

На шее у него висел небольшой – с монету – серебряный медальон, благодаря которому его беспрепятственно впускали в Здание Совета и выпускали наружу: такие штуки носили неодаренные слуги Мастеров Силы. Символ Верховного на медальоне давал ему привилегию свободно передвигаться по всем этажам здания. Так он из Советника с радужным перстнем на пальце стал слугой с медальоном на шее…

Эрси усмехнулся, одернул закатившийся под рукавом куртки рукав рубахи, что раздражало, еще раз взглянул в зеркало на невысокого, казавшегося до безобразия молодым, белокурого мужчину с короткой стрижкой и недельной щетиной, одетого как какой-то безродный слуга.

Казалось, что вместе с косой он обрезал все свое прошлое… и плохое и хорошее, и привилегии Советника из Семи, и вину убийцы, и уважение к нему, как к Мастеру Силы, одному из лучших Целителей… нет… лучшему Целителю на тот момент… и позорное участие в пробуждении Древнего. Все в прошлом…

Эрси совершенно бесцельно побрел вдоль улицы Мудрых, сунулся было по привычке в одно дорогое заведение, единственное, какое он иной раз посещал, будучи Советником. Там играли неповторимо прекрасную музыку, выступали и неодаренные Мастера и Одаренные Музыканты. Музыка привлекала его всегда. Но сегодня здоровенный привратник, обладающий выдающимся носом и таким же выдающимся пузом, преградил дорогу Эрси Диштою, взглянув на него, словно на блоху, заскочившую на руку в своей безмерной наглости.