Боже, как она любит этот плоский живот, длинные сильные бедра, густые рыжие волосы на широкой груди! Горячий язык невольно прошелся по губам, вспоминая, какова на вкус его кожа и как приятно покрывать ее поцелуями. Он нетерпеливо ежился от этой щекочущей ласки, бедра двигались, играя мускулами, а живот напрягался и становился совершенно твердым. Во рту у Порции стало солоно, словно она наяву обхватила губами шелковистую головку его копья и ласкала его — затвердевшее, готовое к любви.

Беспомощно сжавшись за густыми кустами и следя за тем, как энергично Руфус растирает покрасневшую от воды кожу, Порция ничего не могла с собой поделать — она хотела его, хотела так, что темнело в глазах, тряслись руки и подгибались колени. Она не заметила, как уселась на первую попавшуюся кочку, покрытую мокрым мхом.

Уилл, шлепая по воде и разбрасывая брызги, также выскочил на берег и рухнул на мягкую траву. Порция без труда могла уловить каждое слово.

— Руфус, я не понимаю, зачем ты собираешься участвовать в завтрашнем бою, если все равно не веришь в успех?

Руфус помолчал, прежде чем ответить.

— У меня на то две причины. Первая — присяга, которую мы все вместе дали королю. Я не намерен ее нарушать — во всяком случае, до завтра… — Он снова задумался и добавил: — Но я готов своим решением освободить от присяги любого из моих людей — если кто-то не захочет рисковать головой.

— Брось, ты же знаешь, что этого никто не сделает! — с жаром возразил Уилл. — За тобой они пойдут в огонь и в воду!

— Верно, но зачем класть свои жизни за безнадежное дело? — Руфус небрежно пожал плечами. — Наверняка в обеих армиях найдется немало солдат, которые так рассуждают.

— Ну а что за вторая причина? — напомнил юноша.

— В этом бою я надеюсь встретиться с Като Грэнвиллом, — ровным голосом сообщил Руфус.

— И испытаешь неземное счастье оттого, что отправишь его на тот свет, — утвердительно закончил за друга Уилл.

Руфус тоже улегся на траву, закинув руки за голову.

— Есть вещи, которые приходится делать из чувства долга.

— Только долга? И не более? — Теперь в голосе Уилла слышалось явное недоверие.

Руфус повернулся на бок и принялся играть травинкой с большим муравьем.

— Знаешь, Уилл, в последнее время мне стало на все наплевать.

— Эхо из-за Порции? — нерешительно спросил Уилл.

До сих пор эта тема оставалась запретной, однако в краткие минуты затишья перед последним боем он не побоялся задать свой вопрос. Руфус опять надолго задумался. А потом резко сел и потянулся за рубашкой.

— Я пришел к выводу, что провидение предоставляет мужчине одну-единственную попытку целиком довериться какой-либо женщине… прирасти к ней телом и душой… И если этот дар не будет принят, такого человека больше не волнует его будущее. — Он встал и надел штаны. — Поднимайся, пора возвращаться в лагерь. — Минуты откровения миновали, и голос Декатура вновь стал безразличным и отстраненным.

Уилл послушно оделся, и мужчины пошли обратно, храня такое же молчание, как и по пути к реке. А Порция еще долго сидела на своей кочке под кустом, прежде чем справилась с собой и смогла вернуться к кострам.

— Ну и что вы скажете?

Като не спеша опустил подзорную трубу и обернулся к стоявшему рядом человеку. Оливер Кромвель — коренастый малый с коротким ежиком волос — всегда поражал маркиза своим неопрятным видом. Воротничок давно посерел от грязи, камзол покрылся какими-то жирными пятнами, а сальные нечесаные волосы прилипли к черепу.

— До полной темноты еще добрых четыре часа, — задумчиво процедил Грэнвилл. — И судя по дыму от кухонных костров, мы наверняка застанем их врасплох.

— Вот именно! — Кромвель злорадно потер руки. — А вы как считаете, Фэрфакс?

Лорд Фэрфакс водил туда-сюда своим породистым носом с таким видом, будто здесь пахло чем-то неприличным.

— Это выглядит не совсем по-джентльменски, — процедил вельможа. — Навалиться на ничего не подозревающих врагов, которые едва успели рассесться у костра, чтобы как следует пообедать. Однако мы при этом получим неоспоримое преимущество.

— Вот именно! К тому же война давно перестала быть джентльменским занятием, — обронил Като. Он снова поднес к глазам трубу и впился взглядом в противоположный край пустоши, где дымили костры роялистов. Будет ли Руфус Декатур среди этих солдат? Скорее всего да, и они запросто могут повстречаться на поле брани. Повстречаться и положить конец — каков бы он ни был — той вражде, что разгорелась еще между их отцами. Если Като сегодня погибнет — не важно, от руки Декатура или раньше, во время боя, — он не оставит наследника, который сможет продолжать кровную месть. Ведь дочери не годятся для таких целей. Но с другой стороны, если верить слухам, и Руфус Декатур не имеет законных отпрысков, кои смогут продолжать это достойное занятие.

Не замечая, что его лицо исказил гнев, Като постарался вслушаться в беседу у себя за спиной.

— Они наверняка так же разглядывают нас в свои подзорные трубы, как и мы — их. — Лорд Левен задумчиво оттопырил губы. — И от них не ускользнут наши приготовления к атаке.

Кромвель задорно блеснул глазами — судя по его убедительной, складной речи он уже давным-давно успел составить диспозицию боя.

— Но ведь если лорд Фэрфакс атакует со своей кавалерией с правого фланга, то он сможет выйти на позиции под прикрытием вон того леса… а шотландцы могут ударить с левого фланга, и по меньшей мере на протяжении первой сотни ярдов их закроет вон та гора. — И он указал кнутовищем на небольшой холмик. — Ну, а когда враги будут застигнуты врасплох на флангах, можно двинуть в атаку и основные силы.

— Ага, к тому времени поднимется такая суета, что они вряд ли это заметят. — Лорд Левен довольно ухмыльнулся. — Похоже, мы выиграем этот бой еще до заката.

Для сдержанного и неразговорчивого шотландца такая приподнятость и уверенность в победе были весьма необычны, однако все три полководца одинаково предчувствовали удачу, созерцая вражеское войско, мирно расположившееся возле костров и не ожидавшее внезапной атаки.

— Ну что ж, тогда вперед! — решительно промолвил Кромвель, и трое мужчин, обменявшись короткими кивками, разошлись по своим местам.

Порция сидела на корточках возле костра, жевала колбасу, поджарешгую на конце клинка, и резалась в кости с двумя деревенскими парнями из Камбрии. Оба были новобранцами и откровенно трусили. Легкомысленная болтовня Порции и тот факт, что она выигрывала у них при каждом броске, помогали беднягам немного отвлечься от тревожных мыслей. Таким образом мисс Уорт не просто набивала себе карманы, но и занималась важной работой, поднимая боевой дух в войсках.

От подслушанного разговора у реки ее все еще бросало то в жар, то в холод. Руфус сказал, что любил ее. Но он так же определенно высказался и о том, что у их любви больше нет будущего. А время — драгоценное время! — на исходе. Нынче вечером — или никогда. Порция твердо решила: еще один бросок — и пора отправляться на поиски Декатура.