litbaza книги онлайнСовременная прозаБольшая Засада - Жоржи Амаду

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 137
Перейти на страницу:

16

Тисау Абдуим и Баштиау да Роза вместе вышли из дома капитана, где оставили жен и детей — Криштовау и Отилию — в компании Марии Розы, дочери мастеров таманку, с которой начался урожай младенцев в конце этой зимы. Таманку в воде казались маленькими кораблями, бросавшими вызов бурям и непогоде.

У моста нес стражу плотник Лупишсиниу. Зинью пытался сдвинуть его с места, но тщетно, и тогда решился остаться вместе с отцом. Баштиау да Роза, который работал вместе с Гиду и Лупишсиниу над этой сложнейшей задачей, похвастался:

— Перед такой работой можно и шляпу снять. Экие мы молодцы, кум Лупишсиниу! — Мост был гордостью Большой Засады.

— Он все еще держится. Посмотрим, что дальше будет. А куда идете?

— Поглядеть, как там народ на той стороне.

— Мы отнесем детей в дом капитана, — пояснил негр. — А почему бы вам с нами не пойти? Нам ваша помощь может понадобиться.

— Пойдем, отец, — настаивал мальчик. — Чего тут стоять-то?

— Я знаю, что это ни к чему. Но это то, из-за чего я страдал и исходил слюной от удовольствия, будто ребенок мой. А если дитя в опасности, то я должен быть рядом. А ты иди с ними.

— Я не пойду. Я останусь.

Первым человеком, которого они увидели на мельнице, была Корока. В сухих руках она держала младенца, которого приняла несколько часов назад и который получил имя Жасинта. В чане лежали остальные новорожденные: близняшки Диноры, дети Илды и Фаушты. Не было только младенца Изауры — он сосал материнскую грудь, темное вздутое вымя, из которого в изобилии стекало молоко. Мужчин было не много: большинство ушли искать лодку.

Непослушных мальчишек и девчонок удавалось удержать там с трудом. Это был мир молчаливых женщин. Тяжелая, грустная атмосфера, и чтобы разрядить ее, Баштиау да Роза пошутил:

— Какая чудная кастрюля бейжу!

Помимо двух или трех мальчишек только сиа Леокадия, сидевшая с опущенными в воду ногами на винте мельничного пресса, посмеялась шутке каменщика. Амброзиу не нашел в ней ничего забавного и разозлился:

— Долго мы еще не будем есть бейжу и муку еще долго продавать не будем. Маниока кончилась, посадки затопила вода. Мы потеряли все.

Сиа Ванже подошла к мужу и, не противореча ему, заставила его прекратить жалобы. К чему плакаться?

— Все так, старик, река унесла изрядно добра: посадки, ферму, скотину, но ведь не все же — земля-то осталась, и мы засеем ее заново, ежели Бог того пожелает.

Амансиу, один из уроженцев Эштансии, возразил:

— Похоже, Бог не очень-то хочет, если это, конечно, от него зависит…

Сиа Леокадия, с высоты своего импровизированного кресла, цыкнула на зубоскала и поддержала Ванже:

— Закрой рот. Ты сам не знаешь, что говоришь. А я скажу то же самое, что и вы, сиа Ванже. Мы живы, и никто не отнял нашу землю. Я прошу Господа только о здоровье.

— Да, о здоровье, и чтобы он послал нам немножко солнца, — снова пошутил Баштиау. — Вы помните о моем обещании, тетушка Ванже? Первый дом, который я построю, когда спадет вода, будет ваш. Не думайте, что я позабыл.

Они едва могли двигаться в этом крошечном закутке на мельнице. Тисау спросил про Алтамиранду, про его жену и дочь. Ему сказали, что муж и жена остались на плантации, спасая выводок свиней. Наводнение снесло их лачугу и свинарник. Дурочку никто не видел; она бродила как бог на душу положит: когда уйдет, когда вернется — неизвестно. Если она, конечно, не с козами в какой-нибудь пещере, затерянной в холмах. Разговор дальше не пошел, потому что вернулись мужчины с поисков лодки. Они несли дурные вести.

Как и предполагалось, лодки и след простыл. Ее оставили перевернутой в корнях густолиственной кажазейры, ниже по течению, в том месте, где река, не стесненная каменной горловиной, расширялась и становилась глубже. Разве ж могла лодка остаться там в ожидании хозяев? Теперь река — хозяин и господин, единственный и непререкаемый. Теперь она одна всем заправляет. «Даже ходить туда не стоит», — сказал Амброзиу. Вместе с землепашцами пришел Педру Цыган — они встретили его около дерева кажазейры: он был мрачный, унылый и разговаривал сам с собой.

Негр Каштор не позволил даже начать обсуждать судьбу лодки:

— Пойдем отсюда, покуда мост еще стоит, пока его потоком не унесло.

Корока вышла вперед, демонстрируя каменщику и кузнецу младенца:

— Поглядите, красота-то какая!

Она сняла кофту, чтобы получше укутать малютку — нить жизни, волшебную палочку надежды.

17

Козы застыли на крутых склонах холмов, недвижимые словно каменные изваяния. Внезапно без всякой на то причины одна из них пустилась бежать будто обезумев. Другие последовали за ней. На фоне общего опустошения козы олицетворяли вечность.

Даш Дореш вдвоем с Алтамиранду таскали на вершину холма свиней, которых растили на убой, беременных свиноматок и одну разродившуюся с десятью тяжелыми поросятами — каждый шаг стоил невероятных усилий. Они потеряли трех поросят из восьми. А кстати, где, собственно, Сау? Почему она не появилась сейчас, когда так нужна ее помощь? Ей нравилось баюкать поросят, петь им колыбельные.

О местопребывании Сау, будь то днем, будь то ночью, никто никогда доподлинно не знал. Отец и мать покорились судьбе и безропотно несли свой крест. Она же дурочка, простодушное, неразумное Божье творение, ее не обуздать, за ней не уследить. Конечно, они пытались, но безуспешно. Даш Дореш много раз повторяла, видя, как Алтамиранду терзается из-за дочери:

— Оставь ее. Бог ее такой создал, и он о ней позаботится. Мы ничего тут не можем поделать. — Она боялась, что если муж узнает обо всем, то придет в ярость и забьет бедняжку до смерти.

Так оно и было — они ничего не могли поделать. Алтамиранду пытался следовать совету жены, выкинуть эту боль из головы, оставить все как есть, но когда Сау появлялась, чтобы пасти коз, укачивать поросят или торговать на ярмарке, когда прибегала и висла у него на шее, выходец из сертана не показывал своих чувств, ощущая прилив легкости и веселья. Хорошая девочка его дочка: она же не виновата, что слаба на голову, — такая уж родилась. Если кто в этом и виноват, то только Бог, который не сжалился над ними. Красивая, такая, какая есть, в голове — ветер, она беззащитна в этих зарослях. Лучше и не думать о несчастьях, которые могут приключиться.

Они изнемогали, выбиваясь из сил, Даш Дореш была вконец измотана к концу перетаскивания свиней. Посадки было никак не спасти. Даш Дореш присела на валун, и Алтамиранду сказал:

— Я пойду.

— Куда?

— Искать ее. Я должен ее найти.

— Я пойду с тобой.

— Оставайся здесь, пригляди за скотиной. Один я или мы вместе — все равно. Я вернусь с ней или принесу вести.

Вести — что же может быть еще?! Бог дает жизнь, и он дает смерть — так подумала Даш Дореш. Алтамиранду спустился с холма, вошел в воду, которая доходила ему до пояса, согнулся под дождем и ветром и оправился на поиски дочери. Даш Дореш закрыла лицо руками и зарыдала.

1 ... 95 96 97 98 99 100 101 102 103 ... 137
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?