18

Вид потерянного Алтамиранду, который бродил туда-сюда, продираясь сквозь нараставшую воду, и спрашивал о дочери — может, кто ее видел, и если да, то где, с кем и что она делала? — произвел на Дурвалину такое впечатление, что он снова едва не накликал на себя ярость Фадула, своего хозяина, которого он уважал, почитал и боялся.

— Сеу Фаду, вы уж меня поймите — мне нужно идти…

— Господи помилуй! Ну куда тебе нужно идти? Мало того что…

— Я видел, своими собственными глазами…

— Несчастный! Ты что, не понимаешь — сейчас не время, чтобы плести интриги?!

— Клянусь душой матери! Я видел их обоих — Сау и сеу Сисеру — на перевернутой лодке. И сеу Педру Цыган тоже видел.

— Почему ты раньше не сказал?

— Я хотел, но вы мне не дали.

Они не дошли до кажазейры, где стояла лодка, и не добыли каких-либо свежих новостей о Сау и сеу Сисеру Моуре — другие задачи, сложные и срочные, отвлекли трактирщика и его помощника. Об исчезновении лодки они узнали от уроженцев Сержипи, а Педру Цыган, в свою очередь, подтвердил, что видел ночью, как дурочка и уполномоченный «Койфман и Сиу» направлялись к убежищу у кажазейры. Что случилось потом, никто не знал. Убежали ли они, услыхав грохот, или их настигло наводнение?

На полдороге между мостом и мельницей Фадул и Дурвалину столкнулись с толпой из Сержипи. Несмотря на спешку, они шли медленно, принимая всяческие меры предосторожности, заботясь о Зеферине, которая едва разродилась, и о детях. Тут были старые и молодые, мужчины и женщины, непокорная ребятня и к тому же несколько человек с другого берега: Корока, Каштор, Баштиау, Педру Цыган. Всплывшее из глубин памяти видение болью пронзило сознание араба: мальчишкой он видел караваны, приходившие из пустыни, — их грузом были нищета и несчастье. Здесь все другое, но такое похожее.

Только столкнувшись с переселенцами, Фадул смог оценить полностью масштабы катастрофы. Раньше у него просто не было времени, чтобы подумать о судьбе земледельцев: помимо домов, наводнение уничтожило посадки, сровняло с землей, буквально уничтожило Большую Засаду. На обоих берегах реки только нищета и беды. И это сейчас, когда все пошло так хорошо, когда он, Фадул, только начал собирать плоды своего упорства, своей стойкости. Добрый Бог маронитов еще раз подвергает его испытаниям. Добрый Бог? Разрази его гром! Злобный Бог скорби и отчаяния, безжалостный, мрачный и жестокий. Iárára-dinák! Rára! Rára!

19

Идти по следу Сау и сеу Сисеру Моуры было бесполезно: лодка уже ориентиром не служила. Тисау подал идею, после того как они оставят женщин и детей в безопасности в доме капитана, организовать в окрестностях масштабные поиски пропавших. Кто знает, может, кроме этих двоих исчез кто-нибудь еще — как можно за всеми уследить, когда в Большой Засаде появилось столько новых жителей? Они собрали всех мужчин, имевшихся в наличии.

— Я не мужчина, но возьмите и меня, — потребовала Корока. Баштиау показалось, что особого смысла в этой затее нет:

— Пока вода поднимается, ничего нельзя сделать. Скоро уже и ходить невозможно станет. Будет только хуже.

Он будто предчувствовал: внезапно, будто привидение, появился Зинью и попросил о помощи. Река сорвала верхние доски моста. Окончательно помешавшись, Лупишсиниу угрожал свести счеты с жизнью, если наводнение уничтожит чудо, созданное мастерами ценой своего пота, знаний и упорства.

Наводнение нарастало: росли его масштабы, и росла его ярость. Тисау пошел вместе со строгальщиком оценить нанесенный ущерб. Фадул поднял огромными руками почтенную сеньору Леокадию — кожа да кости, да еще неукротимое желание жить, — и посадил к себе на плечи, так чтобы она могла свесить ноги.

— Вам удобно, тетушка? — обратился он сначала к старухе, а потом и ко всем остальным: — Будь что будет, но мы реку перейдем. Здесь нельзя оставаться — это верная смерть.

Это было нелегко, но удалось перевести всех. Негр нырнул под мост и обнаружил, что река унесла только доски настила. Несущие балки — мощные, хорошо закрепленные бревна — устояли. Основание осталось целым и невредимым. Утешившись, Лупишсиниу заявил, что можно перейти реку по мосту, используя поперечные балки.

Они соорудили что-то вроде живого моста: на каждом из двенадцати бревен стоял, удерживая равновесие, человек. Так, передавая их из рук в руки, удалось переправить детей, всех, кроме маленькой Жасинты, — ее Корока отказалась доверить кому-либо другому. Осторожно ступая, отмеряя каждый шаг, она перешла по балкам, а за ней пошли мужчины и женщины. Фаушта и Изаура поскользнулись и рухнули, наглотались воды, но все кончилось благополучно. Некоторые хвастуны предпочли бросить вызов течению и переправиться вплавь. Вава чуть не утонул.

Мальчишки придумали сделать из дверей мельницы плот. Нанду, вооружившись шестом, стал рулевым — они принялись спасать животных и скарб. В этой суматохе, в которой смешались страх и боль, мальчишкам было весело. Наводнение для них стало не вселенским бедствием, а удивительным развлечением, захватывающим приключением. Счастливые, они плыли на пиратском корабле — капитан и матросы.

Спустившись с загривка Фадула, сиа Леокадия, прежде чем взобраться вместе с недавними роженицами по ступенькам, которые вели в дом капитана, спросила про Даш Дореш. Ее видели, когда она таскала свиней на холм, но когда Алтамиранду прошел мимо мельницы, справляясь о дочери, он был один. Ее нельзя оставлять там одну, беспомощную, в ожидании, когда вернется муж.

Фадул и Тисау переглянулись и, не произнеся ни единого слова, оправились на противоположный берег, откуда только что пришли.

20

Встревоженные, Турок и негр не услышали криков Дивы, потерявшихся в грохоте наводнения. Это были громкие вопли и сдавленные рыдания — на руках она несла тело суки Офересиды, утонувшей в попытке последовать за ней.

Дива бросилась в воду, чтобы переплыть реку и помочь семье на том берегу, не в силах просто сидеть и ждать вестей, она не заметила, что собака бежала за ней от самого дома капитана. Только оказавшись на том берегу и оглядевшись по сторонам, она все поняла, но было уже поздно: течение затянуло Офересиду на дно и бросило на подводные камни. Прежде чем разглядеть в отдалении плывущее в последней судороге тело, Дива увидела клокочущую кровь.

Ей удалось догнать труп. Дива плавала как рыба — может, поэтому и была сиреной? Удар раскроил Офересиде череп. Дива не могла позволить реке унести ее в кучу вместе с другими погибшими тварями. Когда вернулся Тисау, они вырыли могилу на том же холме, где находилось кладбище, и там похоронили в сопровождении процессии из мальчишек. Гонимый Дух выл много часов, лежа у камней, которыми пометили могилу.

21

Тела Сау и сеу Сисеру Моуры нашли гораздо ниже по течению — они запутались в ворохе водяных лилий. Их обнаружил вечером капитан Натариу да Фонсека, который ехал по зову Зилды, пробираясь по дорогам.